Союз, Бразилия, гестапо

Она увлеклась коммунизмом и переехала из Берлина в Москву. Из талантливой девушки быстро сделали шпионку и отправили сначала следить за нацистами, потом – вершить революцию в Бразилии. Спасая мужа, она угодила в лапы гестапо. Ее мать от нее отреклась. Дочь, рожденную в тюрьме, забрали. Саму Ольгу Бенарио-Престес нацисты, так и не выбив показаний, удушили.

В руки эмиссаров гестапо бразильские власти передали Ольгу на шестом месяце беременности. Маленькая каморка в душном трюме корабля, на котором ее три недели везли в Германию, сменилась женской тюрьмой Берлина. Не выдвигая официальных обвинений, ее держали в заключении – без права на защиту, с пометкой в деле: «Особо опасный враг, освобождению не подлежит». Даже когда правозащитным организациям удалось узнать, где она находится, это ни на что не повлияло. Любые свидания с ней были исключены.

В заключении родилась дочь. Чтобы и без того неприятная для гестаповцев история с заключением Ольги не получила еще большей огласки в год проведения Олимпийских игр в Берлине, решили освободить ее ребенка. Девочку планировали передать матери Ольги, проживавшей в Мюнхене, но та от нее отказалась. Подлизываясь к нацистам, она отреклась не только от внучки, но позже – и от дочери, обреченной на гибель за колючей проволокой. К счастью, удалось получить разрешение на передачу ребенка бразильской бабушке. Туда же, в далекую Бразилию, в феврале 42-го Ольга Бенарио-Престес писала свое последнее письмо для дочери и мужа. Шел шестой год ее заключения, вскоре ей должно было исполниться 34 года.

«Дорогие мои, завтра мне понадобится много сил и выдержки, поэтому завтра мне не следует думать, что разрывает мое сердце и дороже для меня, чем собственная жизнь. Лучше я уже сейчас попрощаюсь с вами. Девочка моя дорогая, невыносимо тяжело мне сознавать, что я тебя никогда больше не увижу. Карлос, мой дорогой, любимый Карлос – выходит, навсегда я расстаюсь с твоей заботой и любовью. Как сильно люблю я вас обоих! Спасибо жизни, что она мне вас дала. Завтра все оставшееся мне время я посвящу выполнению последнего долга перед живыми. Это у тебя, любимый мой, я научилась понимать, что значит сила воли, особенно когда ее питают такие источники, как у нас с тобой. Я боролась за правду, за хорошее, за лучшее в жизни. Прощаясь с вами, обещаю быть до последней минуты такой, что стыдиться меня вам не придется. Не думайте, что если я готовлюсь к смерти, то я сдаюсь. Я просто готовлюсь встретить ее достойно. Но мало ли что может еще случиться! До последнего момента я буду полна решимости жить».

Большинство ее писем, естественно, не доходили до адресатов. Они были обнаружены в архивах гестапо Красной армией, перевезены в Союз, а рассекречены вместе с ее делом лишь несколько лет назад. Ольга Львовна Синек – так звали ее в Союзе – работала на советские спецслужбы. И большая часть документов, касающихся этой ее работы, не рассекречена до сих пор. Тем не менее даже то, что известно, дает право утверждать, что жизнь этой женщины вместила огромное количество событий – хватило бы на многие судьбы.

Она родилась в Мюнхене в феврале 1908 года. Ее отцом был Лео Бенарио, богатый немецкий юрист еврейского происхождения. Он придерживался социал-демократических взглядов и имел собственную адвокатскую контору. Получая огромные гонорары от богачей, бесплатно вел дела бедняков. Мать же Ольги, также происходившая из богатой еврейской семьи, ни политические взгляды мужа, ни его убеждения не разделяла. Особенно что касалось его бескорыстной помощи неплатежеспособным согражданам. Компромисс за несколько лет совместной жизни достигнут так и не был. Оставив мужа с маленькой дочерью, светская кукушка улетела поближе к роскоши высшего света и подальше от закопченных работяг, ищущих защиты у ее теперь уже экс-супруга.

В сложившихся обстоятельствах Ольга большую часть времени проводила в кабинете отца, слушая рассказы крестьян и рабочих об эксплуатации их труда. Вскоре она самостоятельно приняла решение о вступлении в детскую социал-демократическую организацию. Поступок, конечно же, был горячо одобрен ее отцом. Девочка не пропускала ни одного выпуска газет – следила за сводками с фронтов Первой мировой войны, за появлением на карте мира неизвестной до того Страны Советов, за событиями в самой Германии.

В те дни в немецком обществе произошел явный раскол. Не обошло это стороной и семью Ольги: отец остался социал-демократом, она же все-таки в итоге вступила в коммунистическую организацию. В 15 лет Ольга ушла из дома, бросила школу и начала работать в магазине. Уже тогда она стояла на учете в местной полиции – как «коммунистический агитатор». Постепенно она стала играть все более значимую роль в молодежном коммунистическом движении Германии. После «пивного путча», устроенного ее будущими убийцами под руководством Адольфа Гитлера, она покинула Мюнхен и направилась в Берлин.

В рядах запрещенного к тому времени комсомольского движения Ольга продолжила подпольную работу и на новом месте. Весьма скоро она стала одним из лидеров коммунистической молодёжи берлинского района Нойкёльн. И впервые серьезно влюбилась – в 23-летнего профессора-коммуниста и нелегала под псевдонимом Курт. Вместе они вели кружки по основам марксизма в рядах рабочей молодежи, и Ольга долгое время даже не знала его настоящего имени – Отто Браун.

Организация забастовок, вооруженные стычки с фашистами и полицией, в гуще которых находились Отто и Ольга, в конце концов привели к их аресту осенью 1926 года. По «Закону о защите республики» его обвинили в государственной измене, ее – в «деяниях, способствовавших совершению измены», «попытках насильственного изменения действующей конституции», «членстве в незаконной и враждебной государству организации, имеющей целью свержение существующего строя».

Несмотря на свои 18 лет, в тюрьме Ольга оказалась крепким орешком. Следователи, используя весь свой арсенал – допросы, побои, угрозы, не смогли за два месяца выжать из нее ничего. И отпустили. Ее же возлюбленному грозило 20 лет тюрьмы по обвинению в шпионаже в пользу СССР. День суда приближался, и Ольге даже разрешили свидания с Отто – с целью прослушивания их разговоров, в которых можно было бы найти новые улики.

Предположить дальнейшее развитие событий ни власти, ни полиция просто не могли. Отто Браун и ещё несколько политзаключённых были выкрадены прямо из зала суда. Это сделали члены Коммунистической партии Германии – конечно же, при участии Ольги Бенарио. Поиски полицией беглецов были безуспешны – влюбленные перебрались в Чехословакию, а затем, в июле 1928 года, в Москву. В Москве под именем Ольги Синек девушка закончила Военно-воздушную академию РККА и приступила к работе по линии Коминтерна в странах Западной Европы. С Отто Брауном они расстались – его направили в Китай. А Ольга Бенарио после двух лет работы за границей вернулась в Москву. В 1934 году она получила новое задание – с латиноамериканским политиком Луисом Престесом отправиться в Бразилию. Вместе они должны были делать все для организации революции: в случае успеха Бразилия стала бы плацдармом коммунизма в западном полушарии.

О Луисе Карлосе Престесе Ольга, конечно же, слышала. Его называли «Рыцарем надежды», поскольку между 1925-м и 1927-м, распространяя идею революции в Бразилии, он вместе с группой единомышленников прошел пешком 25 тысяч километров. Намерения этой группы людей, известной как «Колонна Престес», провалились. Сам Престес после нескольких лет вынужденной эмиграции был приглашен в СССР. Прожив в Союзе три года и получив гору напутствий, Престес решил вернуться и Бразилию и возглавить там новое революционное движение. Ольга же, обученная к тому времени многим премудростям разведки, должна была обеспечить его безопасность. В страну они должны были въехать как молодожены, под предлогом медового месяца.

Под новый, 1935 год «португалец Антониу Вилар» и «австрийка Мария Бергнер Вилар» отправились в «свадебное путешествие»: Хельсинки, Стокгольм, Копенгаген, Амстердам, Брюссель, Париж, Нью-Йорк, Сантьяго, Буэнос-Айрес. Дорога, как правило, и так сближает людей, для них же двоих легенда прикрытия стала реальностью. В 1935 году они поженились. На подробностях их деятельности останавливаться не будем: возглавленное Престесом движение потерпело поражение, в январе 1936 года Ольга с мужем были выслежены и арестованы. Арест был ожидаем, и у Ольги были все шансы его избежать. Но в итоге она пожертвовала свободой. Ей нужно было в момент ареста находиться рядом с Престесом, чтобы не дать полиции исполнить тайное поручение властей – убить политика под предлогом попытки к бегству.

После двух месяцев в бразильской тюрьме Ольге разрешили написать письмо Престесу. Она сообщила ему в нем, что беременна. Допросы Ольги не давали никаких результатов, но в какой-то момент один из «перебежчиков» раскрыл известные ему о ней детали. На стол гестапо тут же лег меморандум от посла Бразилии в Берлине. «По предоставленным мне данным, женщина, называемая в нашей прессе женой Престеса, является опытным, умным и отважным агентом Коминтерна Ольгой Бенарио, – докладывал посол. – Имеются основания считать, что она была агентом-связником, осуществляла контакты между Артуром Эвертом (Гарри Бергером), Престесом и советским представительством в Монтевидео. Также выполняла специальные поручения, организуя пропаганду среди коммунистической молодежи Бразилии».

Германия затребовала Ольгу к себе. Несмотря на развернувшиеся в Бразилии народные акции протеста, призывающие не отдавать Ольгу нацистам, ее все-таки переправили в берлинскую тюрьму Барминштрассе. Четыре недели спустя Ольга родила девочку Аниту. Как уже говорилось, мать Ольги отказалась принимать внучку, а позже отказалась и от дочери, что, впрочем, не спасло ее саму от смерти в 1943 году в концлагере Терезиенштадт. Отца Ольги к тому времени уже не стало. К счастью, к судьбе ребенка были небезразличны родственники Престеса. Они заявили о своих правах, девочка автоматически получила бразильское гражданство и на этом основании была отпущена.

Девочку забрали от матери в январе 1938 года. При этом куда ее везут, никто не говорил. Дочь грубо вырвали из рук сопротивлявшейся узницы. И лишь через несколько месяцев она узнала, что Анита у бабушки. Эти два месяца для молодой матери были настоящим кошмаром. Следующие четыре года Ольга провела в заключении. Документы зафиксировали десятки допросов с вызовом в Берлин, где от нее требовали выдать все известные сведения о «еврейско-коммунистическом заговоре и работе Коминтерна». Методы, применяемые при допросах, в протоколе не отражались. Результат допросов был нулевым.

Гестаповское дело, заведенное на Ольгу, включало более двух тысяч страниц. В него вошли показания других лиц, неподтвержденные агентурные сведения и ее письма, в которых она, конечно же, ничего лишнего никогда не писала. Осознав, что никаких показаний от нее не добиться, весной 1942-го следователи передали Ольгу в распоряжение нацистских медиков, ставивших опыты над людьми. Ее переправили в город Бернбург. Там в экспериментальной клинике немецких садистов 23 апреля 1942 года Ольга Бенарио-Престес была удушена отравляющими веществами.