Граф на все времена

Он умел плавить бриллианты, растить жемчуг и не стареть – даже приписывал себе дружбу с Цезарем и Христом. Им восхищались короли, о нем писали Пушкин и Вольтер. За глаза графа Сен-Жермена называли прохвостом, но в лицо – всегда гением со звериным магнетизмом.

В конце 1777 года литератор Денис Фонвизин отправил родным письмо, в котором рассказал о встрече с неким графом Сен-Жерменом – «первым в свете шарлатаном». Коренастый и энергичный мужчина, с которым российский драматург познакомился в Германии, убеждал составить ему протекцию в неких «полезных для России проектах». Говорил он харизматично, но старания пошли прахом – Фонвизин не поверил. Не теряя задора, загадочный европеец написал еще и другу литератора, генералу и сенатору Петру Панину, обещая открыть ему тайны производства чистого золота и обогатить страну. Новый адресат тоже проигнорировал возможность.

Это было обидно – совсем недавно влияние Сен-Жермена на Россию было куда сильнее. Этот француз якобы дружил с братьями Орловыми и приложил руку к восхождению на престол Екатерины II. Вероятно, участие этого европейца в дворцовом перевороте – просто легенда. Только вот не было ни одного факта из жизни графа Сен-Жермена, который бы не походил на фантазию. И ему это нравилось. «Этот человек охотнее скажет одну ложь, чем 30 правд», – говорили о нем.

Скорее всего, Сен-Жермен был португальским евреем – одним из потомков несчастных иудеев, которым в 1597 году приказали либо креститься, либо покинуть страну. Еще его называли испанцем, французом, венгром и даже русским, но первая версия мелькала чаще. Когда он родился, доподлинно неизвестно, скорее всего, между 1691 и 1712 годами. Говоря о своих родителях, будущий друг королей отмечал, что был законным сыном принца Ракоци из Трансильвании и его таинственной первой жены. Временами он признавался, что вообще-то он бастард короля Португалии, но трансильванская версия звучит правдоподобней.

В раннем детстве Липота Лайоша Ракоци – так звали героя по бумагам –отдали на попечение Джана Гастоне Медичи, последнего прямого наследника в знаменитом роде и большого любителя мужского внимания. Своего воспитанника Медичи оставлял ночевать у себя в спальне, а когда тот подрос – отправил постигать науку в знаменитый университет Сиены. Там Ракоци приобрел самые обширные знания. Кроме традиционных иностранных языков, в число которых входили древнегреческий с древнееврейским, он освоил еще и естественные науки. И, конечно, отчаянно увлекся алхимией. Не было в те времена ни одного образованного человека, который бы не мечтал изобрести рецепт золота и найти средство от бессмертия.

Его новое имя – Сен-Жермен – родилось фактически из зависти. Когда Ракоци узнал, что братья по отцу присягнули на верность императору Карлу VI и получили приставку «санкт» к имени, то решил тоже называться Sanctus Germano, то есть в переводе с латыни – святой брат. В 1738 году Сен-Жермен очутился в Персии. Там при дворе шаха он совершенствовал свои знания в естественных науках, а в 1742 все-таки вернулся в Европу – и не куда-нибудь, а сразу в Париж. Невысокого роста, но крепкий и плечистый, с прекрасно поставленной речью, образованием и жизненным опытом, которому мог позавидовать любой князь, он очень быстро пришелся к монаршему двору.

Сен-Жермен без приключений жить не мог. Франция ценила такие авантюрные натуры и периодически выдавала им задания государственной важности. Через пару лет Сен-Жермен из Парижа перебрался в Лондон. Официально он занимался тем, что писал арии и сонаты – их партитуры сохранились до сих пор – и давал скрипичные концерты. В свободное от сочинительства время он, вероятно, шпионил в пользу Франции. В 1745 году его схватили и обвинили в пособничестве якобитам, но потом быстро отпустили за отсутствием состава преступления. Задерживаться там, где уже один раз пригорело, Сен-Жермен не стал.

Его следующей остановкой стала Вена, где он снова оброс влиятельными друзьями. В его близком кругу теперь были премьер-министр императора Франца I Фердинанд Лобковиц и французский маршал Фуке де Бель-Иль, который приехал уладить кое-какие дипломатические дела в Австрии. Маршал оказался «столь очарован блистательным и остроумным Сен-Жерменом, что не замедлил пригласить посетить его Париж» – и в 1757 году граф снова попал в версальский двор.

Будучи невероятно общительным, Сен-Жермен оставался для всех загадкой. Еще в Вене он познакомился с известным скептиком Вольтером, который позже написал: «Граф Сен-Жермен – человек, который никогда не рождался, никогда не умрет и знает все». Знакомых графа поражал его исключительно моложавый вид, не соответствующий заявленному возрасту. На одном из вечеров при монаршем дворе пожилая графиня фон Жержи узнала в Сен-Жермене венецианского красавца, который ухлестывал за ней полвека назад. Поинтересовавшись, не мог ли это быть его отец, в ответ она услышала: «Нет, он к тому времени уже скончался. Это был я». В доказательство он нашептал ошарашенной мадам несколько подробностей того давнего романа. Припомнил он и баркаролы его сочинения, которые так ей нравились, и кое-что еще. Пока старушка отходила от потрясения, граф – которому на вид всегда было 40–45 лет –поспешил откланяться.

При других обстоятельствах Сен-Жермен вскользь упоминал, что беседовал с Франциском I, хотя тот умер 200 лет назад, и сознавался, что лично знал Понтия Пилата, Юлия Цезаря и других исторических личностей из других эпох. «Мы были друзьями. Это был лучший человек, какого я знал на земле, но большой романтик и идеалист. Я всегда предсказывал ему, что он плохо кончит», – грустил Сен-Жермен, рассказывая про Иешуа из Назарета. О его умении устанавливать дружеские связи со всеми ходили легенды – тот же король Людовик XV буквально с первых дней относился к нему как к принцу по крови. И вряд ли на монарха подействовали только лишь разговоры об аристократическом происхождении графа. Поговаривали, что он запросто общается и с духами, а молодильным зельем делится и со своими слугами – чтобы не менять верных людей.

Несмотря на сдержанность в одежде – он никогда особо не гнался за модой, – Сен-Жермен обожал драгоценные камни. Пряжки его обуви украшала россыпь алмазов, а табакерка буквально горела огнями на солнце. С собой он всегда носил коллекцию уникальных бриллиантов и изумрудов и время от времени дарил их собеседникам, которые ему особенно нравились. В 1755 году Сен-Жермен побывал в Индии – это было его уже второе путешествие в страну пряностей и древних знаний. Поговаривали, что именно оттуда он привез умение «исправлять всевозможные изъяны и дефекты драгоценных камней». После Сен-Жермен запросто плавил бриллианты – из десятка мелких камешков запросто собирал один суммарно того же веса и идеальной чистоты. Такие же фокусы он проводил и с жемчугом, выращивая перламутровые шарики до невероятного размера. Однажды Людовик XV пожаловался графу, что один из его крупных бриллиантов оказался с дефектом – заметным пятном. Сен-Жермен забрал камень, а через пару дней вернул его прозрачным, как слеза. Только вот никто не знает, правда ли он переплавил бриллиант или просто заменил похожим.

С золотом он тоже работал отлично. Джакомо Казанова – ярый критик Сен-Жермена – вспоминал, как у всех на глазах он переплавил «монету бедняков», 12 су, на золотую. Он положил на нее черное зернышко, нагрел на угле, пристально на нее посмотрел – и через две минуты передал уже идеально золотую монету Джакомо. Взамен он попросил одно: чтобы известный любовник-сердцеед рассказывал эту историю всем. Сен-Жермен не считал, что алхимические навыки, добытые им на Востоке, должны использоваться исключительно для увеличения массы золота и драгоценных камней. Одной из его основных целей был поиск рецептов чудодейственных лекарств. Он делал молодильный бальзам-чай, куда входили травы, и косметику для поддержания юности. С более продвинутым лечением не сложилось – он предложил Казанове вылечить его от сифилиса и вызывался превратить в мужчину маркизу д’Юрфе, но что-то не срослось.

Сен-Жермен был баснословно богат, но это объяснялось скорее тем, что ему покровительствовали сначала Людовик XV, а потом ландграф Карл Гессенский. Король выделил загадочному и всесильному Сен-Жермену замок Шамборе, а граф – один из особняков. Говорили также, что он принадлежал ордену золотых розенкрейцеров и был одним из самых уважаемых масонов своего времени – якобы ему доверяли инициацию новых участников и Сен-Жермен посвятил в рыцари тамплиеров своего «коллегу» Калиостро. Некоторые считали, что граф был одним из вдохновителей Декларации независимости США, конституции страны и Большой печати США.

По одной из легенд, он был другом графа Григория Орлова, несколько раз приезжал в Россию и даже помог будущей Екатерине II совершить переворот. Вполне возможно, эта помощь ограничивалась только советами, как и в будущих войнах с Турцией, в которых он якобы тоже давал рекомендации. На Россию у него были большие планы – когда на троне еще была Елизавета, он под именем Золтыкофа Альтенклингена написал ей огромное письмо с предложением открыть в России мыловаренные фабрики и пополнить государственный бюджет на 10 миллионов. Послание было настолько наглым и фантастическим, что императрице его даже не стали передавать. Может, зря.

Сменив множество городов, Сан-Жермен обосновался в городе Эккернферде в германском герцогстве Шлезвиг. Теперь его покровителем стал князь Карл Гессен-Кассельский, который с придыханием относился к алхимии и создал графу все условия, чтобы тот продолжал свои опыты в создании новых красителей. Например, Сен-Жермен создавал удивительные люминесцирующие краски и писал ими картины, приводя художников в восхищение.

Сен-Жермен умер в герцогстве Шлезвиг 27 февраля 1784 года. Незадолго до кончины он признавался, что ему уже под 90 лет, но это могло быть очередной легендой. История графа с его смертью не закончилась. На следующий год Сен-Жермена видели вместе с известным гипнотизером Антоном Месмером, потом он мелькал на собраниях фримасонов, присутствовал в Париже в день казни Марии-Антуанетты и вплоть до 1820 года являлся своим знакомым в неизменно молодом виде. Удивительные истории о нем продолжали жить – в 1834 году Александр Пушкин написал повесть «Пиковая дама», и автором удивительного карточного секрета сделал именно Сен-Жермена.

Через время Сен-Жермен снова стал являться во плоти, но уже под другими именами. Вспоминали, что в 1821 году невесть откуда появился очень похожий на графа молодой майор Фрейзер – он тоже был баснословно богат, чудесно образован и лично знаком со знаковыми историческими фигурами, включая Нерона и Данте. Мистик Елена Блаватская считала, что граф Сен-Жермен – «ученик индийских и египетских иерофантов и знаток тайной мудрости Востока» – все еще живет и трудится на благо духовного развития Запада.