Посол доброй боли

Он помог сбежать от нацистов тысяче евреев. Они прославили Бразилию и США. Но в качестве «награды» посол Луис Мартинс де Соуза Дантас получил лишь увольнение и нищую старость.

10 января 1946 года в Лондоне состоялась первая в истории сессия Генассамблеи ООН. На ней были представители 51 страны, первым выступал дипломат из Бразилии. Доклад удался – в следующем году Бразилию вновь попросили открыть сессию. С тех пор есть добрая традиция: именно представители Бразилии ежегодно открывают сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Автором того самого первого доклада был Луис Мартинс де Соуза Дантас. Интересно, что к тому моменту у него, флагмана бразильской дипломатии, спасшего от нацистов в Париже тысячу человек – и отсидевшего 14 месяцев у немцев в плену, не было на родине никакого официального статуса. Лишь народная любовь и слава национального героя. Дело в том, что его насильно отправили на пенсию с позиции посла еще в конце 1942-го. Как раз за то, что выдавал в Париже визы евреям, тем самым спасая их от смерти в концлагерях. Делал он это наперекор иммиграционной политике бразильского президента-диктатора Жетулиу Варгаса. К тому моменту мудрый и опытный де Соуза Дантес давно понимал, что президенты будут постоянно меняться – как и конъюнктурные интересы страны, и по-настоящему ценной нужно считать лишь человеческую жизнь.

Луис Мартинс родился 17 февраля 1876 года в столице Бразильской империи – городе Рио-де-Жанейро – в уважаемой семье политиков и дипломатов. Его дед возглавлял министерства финансов и иностранных дел, отец был губернатором провинций Пара и Парана, управлял Национальным казначейством, а после провозглашения Республики стал консулом Бразилии в Женеве, Лиссабоне и Антверпене. После окончания университета строить дипломатическую карьеру принялся и сын.

Он начал в январе 1897 года с позиции атташе в швейцарском Берне – а уже через три года ему доверили открывать первое представительство Бразилии в царской России! Там он провел два года, после чего получил направление на работу в Рим. Италия стала его второй родиной – де Соуза Дантас прожил здесь в качестве посла в общей сложности десять лет. Прерывался он лишь на затяжные командировки, во время которых успел побыть и министром иностранных дел в Бразилии, и особым поверенным в Аргентине и Турции.

В Италии его обожали. Известно, что с ним дружил поэт Габриэле д'Аннунцио. Да и Бенито Муссолини лично приехал попрощаться с послом, когда тот в 1922 году покидал Рим, чтобы приступить к работе в консульстве Бразилии в Париже. При прощании дуче передал ему свою фотографию, подписав ее так: «Дантас является истинным гражданином Рима».

В течение трех лет – с 1923 по 1926 год – де Соуза Дантас представлял Бразилию в Лиге Наций. Именно там он впервые столкнулся с проблемами беженцев при получении виз и разрешений на работу. «Общими усилиями нужно решать эти вопросы, – говорил он в одном из выступлений. – Это нужно для будущего спокойствия политической жизни в Европе». Тем временем ситуация в Европе лишь накалялась.

Бушевали страсти и в семье дипломата.

Оставаясь холостяком до 57 лет, 30 сентября 1933 года он все-таки женился на Элизе Мейер, американке еврейского происхождения, проживавшей в Париже. Семья у супруги была известная. Ее сестра Флоренс была женой банкира Джорджа Блюменталя, президента музея Метрополитен в Нью-Йорке. У самой Флоренс был свой фонд, который вручал премию Блюменталя художникам, писателям и музыкантам. Ну, а одного из братьев Элизы звали Юджин Мейер – в том же 1933 году он приобрел на аукционе убыточное издание The Washington Post и превратил его в одну из самых влиятельных газет США.

Церемония бракосочетания Элизы и Луиса Мартинса проходила в Париже по католическим обрядам. Но даже после такой свадьбы многие друзья и коллеги де Соуза Дантаса относились к его супруге с пренебрежением – потому что еврейка. И стоит сказать, дипломат пропускал мимо ушей жалобы жены на это. Не потому что не хотел бороться с антисемитизмом, а потому что и до свадьбы, и после он любил другую женщину. Дамой его сердца была французская комедийная актриса и модель Мадлен Карлье. За 20 лет отношений посол подарил ей загородный дом в Нанте – и повесил на шею немало роскошных бриллиантов. Мадлен была женщиной очаровательной, нередко появлялась на обложках журналов, рекламируя парфюмерные бренды. Элиза знала об увлечении супруга, но попыток к разводу не предпринимала – пребывать в статусе жены дипломата ей было, очевидно, выгодно.

Когда в июне 1940 года немецкие дивизии вторглись в Париж, де Соуза Дантас со всем дипломатическим корпусом покинул столицу. 12 июня он оказался в городке Баллян-Мире, где впервые заступился за беженцев и нелегально – вместо консула – подписал первые визы. Далее его путь пролегал через Бордо, Перпиньян и Ля Бурбуль. Везде его находили люди, которым нужна была помощь. Посла видели с пачками паспортов, которые он порой подписывал прямо на капоте автомобиля. И тут же проставлял печать, которая была у него всегда с собой, – этого было достаточно, чтобы через Испанию, Португалию, Касабланку отправить бегущих от нацистов в Бразилию.

В июле 1940 года посол прибыл в Виши – там уже установился коллаборационистский режим – и стал «нарушать» закон ежедневно, выписывая все новые и новые визы. Впрочем, он попытался придать своему доброму делу хоть какую-то законность в глазах бразильского правительства. 14 ноября 1940 года де Соуза Дантас обратился к министру иностранных дел Бразилии Освальдо Аранья с такой телеграммой: «Вы прекрасно знаете чудовищную ситуацию в Европе, созданную этой бесчеловечной войной. Большинству лиц не разрешается даже работать, у них нет средств к существованию, многих интернировали в концлагеря, сравнимые с “Адом” Данте. Однако есть способ спасти людей от голода, холода и страданий. Я прекрасно знаю о щедрости бразильской души, примером которой является ваше превосходительство. Я прошу разрешения выдавать визы всем, кто в них нуждается, чтобы они в срочном порядке могли покинуть Францию с условием не ехать в Бразилию. Буду признателен за срочный ответ».

Аранья ответил 21 ноября: «Хоть я и сочувствием отношусь к ситуации, в которой вы ежедневно сталкиваетесь с просьбами преследуемых людей, я не готов согласиться с вашей просьбой и приостановить применение правовых норм. Прошу вас придерживаться положений закона, а в случае дальнейшей необходимости относительно каких-либо отклонений от правового положения “в связи с исключительными случаями”, консультироваться с секретариатом».

Так фактически посол получил «согласие» министра, считая каждый пример обращения к нему случаем «исключительным». Но в конце мая 1941 года его раскрыли – и отправили «на пенсию». Впрочем, в ожидании замены он все равно оставался на своем посту до ноября 1942 года – и постоянно телеграфировал в бразильский МИД: «Происходит истребление евреев». Отдельной телеграммой он даст «отчеты о событиях, которые привели к истреблению 80 тысяч евреев во Франции». Спустя еще три дня направил в МИД восьмистраничное письмо с описанием зверств, которым подвергаются евреи. «Во имя истины я выполняю долг, заверяя вас, что все изложенное в моем письме – правда».

11 ноября 1942 года немцы вторглись в Свободную зону, оккупировав всю Францию. Гестапо тут же прекратило работу бразильского посольства в Виши – и арестовало всех дипломатов: на тот момент Бразилия и Германия уже несколько месяцев были в состоянии войны. В итоге дипломатов с семьями депортировали поездом – в вагонах, запертых снаружи – в немецкий город Бад-Годесберг. Там в отеле Dressen их держали под домашним арестом 14 месяцев, до марта 1944 года. Кроме бразильской делегации в этом же отеле находились испанские и американские дипломаты, члены представительств Мексики, Сальвадора, Никарагуа, Санто-Доминго, Перу, Колумбии и Эквадора. Всего 132 человека.

По инициативе США и содействии Швейцарии дипломатов в конце концов обменяли на такое же количество пленных немцев. Обмен состоялся в апреле 1944 года в Лиссабоне. Вскоре после этого бразильские дипломаты отправились на родину. Их готовились встречать, как героев – но президент Варгас запретил проведение каких бы то ни было торжественных мероприятий. Да и в принципе негласно запретил упоминать имена дипломатов в прессе. Только спустя еще полгода, 21 декабря 1944 года, Варгас – надо думать, под сильным давлением на него общественности – вписал фамилию де Соуза Дантаса в Книгу национальных заслуг Бразилии. За спасённых евреев.

Среди спасённых, кстати, были и известные люди. Например, бельгийский адвокат Нико Гинцбург. Это он впоследствии по просьбе самого Рузвельта способствовал подготовке Нюрнбергского процесса. Спас бразильский дипломат и банкира-мецената Хьюго Саймона. Последний до войны принимал Эйнштейна, Цвейга и Брехта у себя в гостях в Берлине, а после удавшегося побега от нацистов стал в Бразилии крупным фермером – разводил тутовых шелкопрядов.

Еще один спасенный – Збигнев Зембин – стал впоследствии великим реформатором бразильского театра. Прославился и вывезенный в последний момент 12-летний мальчонка Феликс Рогатин. Его родители, польские евреи, провезли его через Бразилию в США. Это Рогатин в 1975 году предотвратил банкротство Нью-Йорка, когда помог городским властям договориться с профсоюзами и кредиторами. «Если бы не де Соуза Дантас, вместо того чтобы быть здесь, в Америке, и смотреть на статую Свободы, я бы превратился в пепел в Освенциме», – вспоминал на закате жизни Рогатин. К тому моменту его спасителю уже было посмертно присвоено звание Праведника народов мира.

Но тогда, после войны, никто не торопился воздать должное заслугам Дантаса. Почетное выступление в ООН, несколько лет работы во Французском институте высших исследований в Бразилии, а потом – бедная старость. Де Соуза Дантас вернулся в Париж, там много болел и перенес несколько операций. Он ходил в одном и том же пиджаке – и не обращался за помощью к друзьям, которых у него по всему миру было предостаточно. Скончался великий гуманист 16 апреля 1954 года в возрасте 78 лет. Потомков этот человек не оставил.