Псих шальной

Деда выгнали из России на «философском пароходе», отца расстреляли, его самого – упрятали в психушку. Хроника злоключений советского поэта Юрия Айхенвальда вскрылась лишь в 90-х.

Зачитав несколько своих стихотворений, студент Юрий Айхенвальд с нетерпением ожидал вердикта членов комиссии. Те смотрели на него с равнодушием. Пауза затягивалась. «А пишете ли вы что-нибудь помимо стихов?» – прервал наконец кто-то молчание. Юрий воспользовался шансом и начал излагать основные тезисы своего трактата «Трупокомбинат – светоч гуманизма». Речь шла об уничтожении человеческого рода.

Трехминутной речи хватило, чтобы его прервали и вынесли окончательное решение. Точнее, диагноз, ведь со своим «творчеством» Юрий Айхенвальд знакомил членов врачебной комиссии Института им. Сербского. Его признали невменяемым и отправили в Ленинградскую психиатрическую больницу тюремного типа. Шёл 1952 год, карательная психиатрия процветала – это был один из способов борьбы с инакомыслием в СССР. Но в данном случае все это сыграло на руку Айхенвальду: загреметь в психушку было для него меньшей из бед. На Лубянке его подозревали в причастности к деятельности «еврейской националистической, изменнической и террористической организации, участники которой ставили своей целью свержение существующего в СССР строя путём вооруженного восстания и совершения террористических актов над руководителями Советского правительства и КПСС».

Это было дело против 16 школьников, 14 из которых были евреями. Они собирались друг у друга дома и обсуждали литературу. Прочитав как-то сочинения Ленина, они поразились, насколько Сталин переврал его идеи. И решили бороться «против перерождения диктатуры пролетариата в бонапартистскую диктатуру Сталина». Через полгода их «Союз борьбы за дело революции» раскрыли: трое членов организации были расстреляны, остальные получили от 10 до 25 лет лишения свободы. Следователи очень хотели привязать к делу и Юрия Айхенвальда, учитывая «вражескую» биографию его семьи.

Его дед, известный литературовед Юлий Исаевич Айхенвальд, не принял Октябрьскую революцию, написав об этом в книге «Наша революция», переиздание которой было запрещено властями. Его послереволюционные книги также вызвали неприятие властей – и последней каплей стала гневная статья Айхенвальда на расстрел Николая Гумилева. В статье «Диктатура, где твой хлыст?», опубликованной в «Правде» 3 июля 1922 года и целиком посвящённой Айхенвальду, Троцкий потребовал высылки этого «подколодного эстета» за границу – «в тот лагерь совершенства, к которому он принадлежит по праву со всей своей эстетикой и религией».

Осенью 1922 года литературовед был выслан из страны вместе со многими учёными и писателями на «философском пароходе». Обосновавшийся в Берлине Юлий Айхенвальд писал статьи для эмигрантской газеты «Руль», преподавал в Русском научном институте, участвовал в работе литературного кружка русских писателей-эмигрантов. Юлий Исаевич умер в 1928 году, встретившись за несколько месяцев до смерти со своим сыном Александром, отцом Юрия Айхенвальда.

Тот был убежденным большевиком, одним из ведущих экономистов страны, близким к Троцкому и Бухарину. В «Вопросах ленинизма» Александра Айхенвальда упоминал сам Сталин. В Берлин он приехал в рамках заграничной поездки знакомиться с рабочим классом и уговаривал отца отказаться от антибольшевистских взглядов и вернуться в Россию. Сделать это ему не удалось.

На прощание Александр Айхенвальд подарил отцу первое издание написанной им книги «Советская экономика», сделав на ней дарственную надпись: «Неисправимому отцу со слабой надеждой ознакомить “Руль” с настоящей советской действительностью». В 1929 году редакция «Руля» опубликовала эту дарственную надпись, указав в комментарии: «Прошло немногим больше года, и выяснилось, что с русской действительностью незнаком был сам А.Ю. Айхенвальд. Книга его изъята из обращения, и сам он стоит перед арестом и практическим ознакомлением с марксистскими методами ОГПУ».

Отец Юрия попал под так называемый «разгром группы Бухарина», исключенного в 1929 году из Политбюро ЦК за критику сталинской коллективизации. В 1933 году за связи с троцкистами Александр Айхенвальд был арестован и приговорен к 15 годам тюремного заключения по обвинению в терроризме и участии в контрреволюционной организации. В 1941-м его расстреляли в числе других заключенных Орловского централа во время отступления советских войск.

Юрий почти не помнил отца. Он родился в Москве в 1928 году. В 1938-м – как жену врага народа – арестовали его мать. Репрессированы были и почти все остальные родственники – его воспитанием занималась бабушка, которая лишь чудом вырвалась из застенков Лубянки в 37-м. Несмотря на все это, сам Юрий Айхенвальд, по его собственному признанию, до поры до времени «был верующим сталинистом»: «Я не считал отца преступником, но поскольку у государственной машины должен быть один рулевой, то любые попытки его поправить “справа” или “слева” должны были пресекаться. Это обернулось трагедией для отца, но это было исторически необходимо. Однако в тюрьме я политически перевоспитался: у меня всё-таки хватило ума понять правоту споривших со мной сокамерников». Уже после тюрьмы им было написано вот это стихотворение:

Удивительный мечтатели народ!
Перевёртывают все наоборот, –
Убеждают их добром и не добром,
Побеждают их пером и топором,
А мечтатели упрямо говорят,
Что не верят и что верить не хотят…

Писать стихи Юрий начал еще в школе. В 1944-м он вошел в литературное объединение при издательстве «Молодая гвардия», где познакомился с Александром Вольпиным и Наумом Коржавиным. В 1947-м Айхенвальд поступил на литературный факультет Московского педагогического института, активно занимался комсомольской деятельностью, был членом комитета комсомола института, пока не был арестован в 1949 году по ложному доносу за «антисоветские высказывания».

По версии семьи, это были козни соседки, захотевшей увеличить жилплощадь. Родство с отцом-бухаринцем не вызвало у следствия долгих раздумий: постановлением Особого совещания Юрий как «социально опасный элемент» был выслан на десять лет в Казахстан. Ссылку он отбывал в Караганде, где встретился со своими друзьями Вольпиным и Коржавиным. В те годы в Караганде сложился особенный круг ссыльных, центром которого была Ольга Слиозберг. Там же Юрий встретил и любовь своей жизни – Валерию Герлин, дочь расстрелянного майора НКВД Моисея Розмана, также отбывавшую ссылку. Чтобы их не разослали по разным местам, они решили пожениться.

Молодоженов разлучил арест Айхенвальда по делу «Союза за дело революции», о котором упоминалось выше и о существовании которого сам Юрий даже не догадывался. На момент создания «Союза» в 1950 году он уже год, как отбывал ссылку. Связь сводилась лишь к его дружбе с одной из участниц – Инной Эльсингер, со слов которой Айхенвальд был «опытным, умным и хорошим конспиратором», а потому члены организации планировали с ним связаться. Понимая, что натянутость обвинений не повлияет на приговор, Айхенвальд решил сымитировать душевное расстройство.

К слову, совет, как притвориться сумасшедшим, ему дал Александр Вольпин, имевший опыт общения с узкими специалистами человеческого разума. Вольпин посоветовал ему просто «быть собой и не заниматься самоцензурой». Поэтому, оказавшись в камере и отбросив все условности, Айхенвальд начал писать первое, что приходило в голову, а затем корректировать написанное, целенаправленно омрачая текст и доводя его восприятие почти до чувства брезгливости. К примеру, строки «Крысы, брошенные богом – шлеп-шлеп-шлеп – о черепа» были самыми милыми из созданного им для медицинского освидетельствования. Своего рода благодарностью Айхенвальда за дельный совет Вольпина, спасший его от тюрьмы, в будущем стало составленное им «Письмо девяноста девяти» в защиту математика.

В психиатрической больнице Айхенвальду пришлось жить вплоть до 1955 года, пока его не реабилитировали «за недоказанностью вины». После этого сняли и диагноз. Вернувшись в Москву, он окончил педагогический институт, начал преподавать русский язык и литературу в школе. Одновременно занимался поэтическим переводом, печатал литературно-критические статьи в газетах и журналах, писал тексты песен для театра, готовил сценические редакции переводных пьес. Он не принимал открытого участия в правозащитных акциях, но выступал анонимным автором нескольких правозащитных петиций, под псевдонимами печатался в там- и самиздате, передавал информацию для «Хроники текущих событий», участвовал в сборе средств для помощи политическим заключенным.

В 1968-м Айхенвальд подписал письмо протеста против суда над Гинзбургом и Галансковым, за что сразу же был уволен из школы. После обращения в суд Айхенвальд был восстановлен, но в школу уже не вернулся. В советской печати многие свои публикации он был вынужден подписывать псевдонимами. Наиболее значительные его работы были опубликованы на Западе, за что автора регулярно допрашивали в КГБ. Во время одного из них в 1975-м у него случился обширный инфаркт. С тех пор Айхенвальд жил с тяжелой сердечной болезнью. Он умер в 1993 году. Лишь немногим ранее его публицистика стала доступна согражданам, которые наконец узнали и его семейную драму, и хронику арестов и тюрем.