Сквозь призму трагедии

Свои лучшие годы мать Кристианы Валеш-Шнеллер (Christiane Walesch-Schneller) провела в женской нацистской организации; отец служил в войсках СС, а после войны отбывал срок в советском лагере для военнопленных. Кристиана родилась в 1950 году в Ганновере и выросла в атмосфере табуирования всего связанного с нацизмом. «Дети понимали, что не должны задавать никаких вопросов на эту тему», — вспоминает она сегодня.

Однако в течение последних шести лет фрау Валеш-Шнеллер делает все возможное, чтобы восполнить эти пробелы — и для себя самой, и для потомков евреев, переживших Вторую мировую и обосновавшихся в городке Брейзахе, где она живет и работает психоаналитиком уже без малого два десятилетия. В 1999-м она стала учредителем Общества содействия членам бывшей еврейской общины Брейзаха. Еще через год эта организация выкупила здание, ранее принадлежавшее еврейской общине города. А в минувшем январе фрау Валеш-Шнеллер вошла в число шести немецких граждан (неевреев), представленных к награде Обермайера за плодотворную деятельность по восстановлению истории еврейской общины родного города.

Несмотря на трагическую историю взаимоотношений евреев и немцев представители этих двух наций сегодня идут на контакт весьма охотно. Сама Кристиана никогда не обращалась к евреям со словами извинений, она просто делает все возможное для людей, утративших свои корни. Кстати, именно благодаря общению с еврейскими друзьями она открыла в себе дар общественного деятеля. В детстве ее лучшей подружкой была Дорис, дочь еврейских беженцев, приехавших в Германию из Польши. Несмотря на то, что лет через шесть после начала их дружбы семья Дорис перебралась в Америку, она продолжала переписываться с Кристианой до самой своей смерти в 1994 году. Став взрослее, Кристиана не раз пыталась заговорить с Дорис о печальном опыте их семьи, связанном с мировой войной, однако та предпочитала отмалчиваться. И только незадолго до своей смерти призналась, что едва ли знала об этом больше самой подруги.

Мысль о необходимости приобрести бывшее здание еврейской общины пришла Кристиане в голову во время беседы с коллегой, психоаналитиком Йосефом Корнвайсом, с которым она познакомилась в Цюрихе. «Мы разговорились о своих семьях, потом взялись обсуждать Холокост и постепенно пришли к выводу о том, что если не расскажем об этом своим детям, то немцы никогда не смогут наладить контакт ни с евреями, ни с современным Израилем», — вспоминает она. А спустя некоторое время, Кристина узнала о продаже вышеупомянутого дома. Случилось так, что она была знакома с родственниками тех, кто продавал здание. И сумела выкупить его. Но на этом не остановилась.

Детские воспоминания фрау Валеш-Шнеллер напоминают некую мозаику, фрагменты которой она собирает и по сей день. «Помню, в детстве мама принесла мне фарфоровую чашку, с которой я играла довольно долго, пока не разбила, — рассказывает она. – Странно, правда? Обычно такие ценные вещи родители быстренько прячут в шкаф и ни в коем случае не отдают детям. Однако таких чашечек было две, и одна сохранилась. На дне ее был логотип производителя в виде Звезды Давида. Это был “еврейский” фарфор. Несколько лет спустя я спросила у мамы, как эта чашечка к нам попала, на что та ответила, что просто не помнит. Возможно, ее оставили в спешке какие-нибудь евреи или же она досталась маме от какого-нибудь нацистского офицера».

«Выжившую» чашку Кристиана подарила Корнвайсу.

О том, что такое Холокост, она узнала двенадцатилетней школьницей, во время экскурсии: :«Нас никто даже не подготовил к этому зрелищу — экскурсия которая проходила на территории бывшего нацистского лагеря. Но чувство стыда, посетившее меня тогда, я не забуду никогда. Ну почему мои родители никогда мне не рассказывали об этом?! Я думаю, они просто не знали, как можно рассказать маленькой девочке о зверствах, которые некогда были частью государственной идеологии. Именно поэтому сейчас мы просто не имеем права молчать!». Кстати, несмотря на то, что родители Кристианы вкладывают в проекты дочери собственные деньги, они до сих пор не отвечают на большую часть ее вопросов о своей работе в нацистских организациях. Напрасно, наверное. Например, о том, что у матери был в свое время роман с одним из высокопоставленных эсэсовских офицеров, Кристиана узнала от тетки.

Помимо исторических расследований фрау Валеш-Шнеллер занимается еще и приобретением имущества, конфискованного у евреев Брейзаха во время Второй мировой войны. В начале XIX века в городе проживало около пятисот евреев. После прихода к власти Гитлера их осталось всего 250. По большому счету, деятельность учрежденного Кристианой общества сосредоточена как раз на расследовании судеб этих двухсот пятидесяти, имена которых начертаны на мемориальной доске в приобретенном и восстановленном общинном здании, история которого также представляет определенный интерес. С 1828 по 1876 годы здесь располагалась еврейская школа, в начале 1930-х проживала семья местного кантора, а после «Хрустальной ночи» обосновался еврейский молельный дом.

Здесь фрау Валеш-Шнеллер проводит студенческие семинары, посвященные теме Холокоста, приглашая в качестве лекторов и тех, кто выжил в Катастрофе: никакая информация не воспринимается лучше той, что получена из первых уст. Она и сама порой выступает перед студенческой аудиторией, рассказывая о своей семье: «Ведь даже при том, что мои родители и не были активными нацистами, они все это видели и принимали, пусть и пассивное, но участие в травле евреев. А такое не забывается! Холокост — призма, через которую мы можем увидеть многое из того, что недоступно пониманию в обычных, “человеческих” условиях».