Царево слово

“Разве не забавен тот факт, что правительство Болгарии не помнит того, что Болгария была единственной страной, отказавшейся выдавать своих евреев для депортации… Но отважная позиция царя, правительства, церкви и народа Болгарии не стала примером для “цивилизованных” стран”, — Миша Гленни, английский журналист и эксперт по Балканам.

Конечно, удобно обсуждать роль царя Бориса III в спасении болгарских евреев сейчас, когда страна отмечает день памяти Холокоста. Но стоит помнить, что личность последнего монарха Болгарии была весьма спорной, так же как и вся новейшая история Болгарии.

Борис, родившийся в 1894 году, приступил к власти во время политического, экономического и духовного кризиса страны. Плачевное положение Болгарии глубоко затронуло молодого правителя, и это отражается в его изначальной позиции и стиле правления. Сразу после Первой мировой войны ему пришлось защищать режим монархии от двух республиканских партий – Национального аграрного союза Болгарии, под предводительством Александра Стамболийского, и Коммунистической партии.

Борис был предусмотрителен и никогда не вступал в открытый конфликт за время своего правления. Будучи осторожным лидером, он действовал путем политических махинаций и дипломатии, никогда не прибегая к хвастовству, так присущему его отцу, царю Фердинанду.

Крах правления аграрной партии 9 июня и поражение коммунистов в восстании в сентябре 1923 года укрепили власть Бориса. Он предпочел оставаться на заднем плане, но делал все возможное, чтобы постепенно стать “царем народа”.



В диком вихре политической жизни Болгарии Борис следовал примеру своего отца, предоставляя генералам высокое положение и прилагая все усилия для объединения династии и армии. Именно армия помогла ему преодолеть трудную ситуацию в 1923 году, и после того, как он провернул удачный ход 19 мая 1934 года и постепенно стал добиваться единоличного правительственного режима. Его часто обвиняли в политической бескомпромиссности, отсутствии императивности, серьезном отношении к предсказаниям ясновидящих, чрезмерной скрытности. Но даже его самые ярые оппоненты не могли упрекнуть его в отсутствии здравого смысла, владения искусством политики и интуиции правителя, ведь именно эти качества помогли ему преодолеть превратности времени.

В начале 1930 года Борис плавно перешел в авторитарное правление, и именно в это время стали очевидными его способности лидера. Много велось споров по поводу того, было ли отмечено его время правления превосходством идей фашизма или его попытками положить конец межпартийным трениям, беспорядкам и политической нестабильности.

Его внешняя политика была отмечена предусмотрительностью и терпеливым отношением ожидающего наблюдателя. Он вел курс, проложенный болгарскими дипломатами: для разумного и мирного пересмотра Нейиского договора (мирного договора Болгарии, подписанного после Первой мировой войны). Он добился возврата Южной Добруджи от Румынии осенью 1940 года, и благодаря тому шагу “на пути к национальному объединению” он заработал репутацию царя-освободителя. Свой талант дипломата он также показал во время переговоров с великими державами накануне Второй мировой войны.

В 1941 году он официально объявил себя сторонником фашистских сил и принял участие в войне Германии против Греции и Югославии. В свое оправдание он мог аргументировать тем, что просто пытался отвоевать потерянные территории Нейиским мирным договором. С другой стороны, он отказался сотрудничать в антисемитской кампании с Адольфом Гитлером и отказался выдать болгарских евреев нацистам во время Холокоста. Как бы то ни было, Гитлеру более всего не понравилось то, что царь отказался объявлять войну Советскому Союзу даже в самый критический момент, когда война обратилась против Германии. В 1943 году Гитлер вызвал Бориса на встречу в Берлине. В то время как Борис согласился объявить дистанционную войну Объединенному Королевству и Соединенным Штатам, он отказался быть вовлеченным в войне против Советского Союза. Вскоре после того, как Борис возвратился в Софию, он скончался от сердечного приступа, хотя многие полагали, что его отравил Гитлер, пытаясь поставить на место пронацистское государство. После себя Борис оставил наследника – 6-летнего сына Симеона II, который на данный момент является премьер-министром Болгарии.



Таким образом, Борис, удачно выдержавший давление Гитлера, отказавшийся выдать болгарских евреев для депортации в концлагеря и высылке болгарских солдат на восточный фронт, скончался в Софии 28 августа 1943 года при странных обстоятельствах, спустя несколько дней после встречи с Гитлером. Был ли он той самой силой, которая предотвратила депортацию евреев, или то была заслуга всего болгарского народа?

4 апреля 1943 года министр иностранных дел Германии Йоахим вон Риббентроп после переговоров с Гитлером и Борисом в Германии отправил послание под грифом строжайшей секретности Главному директорату совета безопасности и послу Германии в Софии. Он сообщил, что Борис не собирался депортировать евреев с территории Болгарии, в то время как Германия настаивала на “конечном решении”. Борис не поддался давлению Германии, аргументируя свое решение тем, что Болгарии евреи нужны для строительства дорог.



9 марта 1943 года министр внутренних дел Петар Габровски внезапно изменил уже подготовленный указ о депортации. На следующий день те евреи, которые уже находились в заключении, были освобождены. Посол Германии Адольф Бекерле сообщил в Германию: “Вероятнее всего, министра иностранных дел проинструктировали сверху для того, чтобы прекратить выполнение запланированной депортации евреев из Болгарии”.

Указ о прекращении депортации на самом деле был дан сверху – из дворца. Александр Белев, глава совета по еврейскому вопросу, пришел в бешенство. Он стал кричать на главного раввина Болгарии Ашера Ханнанеля: “Ты должен быть благодарен за то, что за тобой стоят такие сильные сторонники! В другом случае я бы арестовал тебя вместе со всей твоей общиной этим же вечером и отправил бы в Германию, а не в Польшу!” Монсеньор Анджело Рончалли, ставший впоследствии папой Иоанном XXIII, был тогда папским нунцием в Истамбуле. В письме к Борису он вмешался в государственные дела и выступил в защиту евреев Болгарии. Рончалли подчеркнул в письме, что Борис подтвердил словами его миссию: “Царь действовал, я повторяю, действовал”.