Реб Гече

На прошедший вторник, 24 тамуза (13 июля 2004), пришлась годовщина смерти (йорцайт) реб Гецла Виленского. Реб Гече, как называли его близкие, не был, что называется, знаменитым раввином, и мало кто из современных религиозных евреев знаком с этим именем. Именно поэтому мы и решили написать о нем. Легко забытое недавнее прошлое — не красит настоящего.

А был реб Гече непростым человеком. То есть именно простым он-то и был, но в этом как раз и заключается вся соль. Он просто жил по-еврейски в советские времена и помогал тем, кто начинал свой путь к еврейству. В 70-е, когда старое поколение религиозных евреев еще не полностью вымерло, а новое еще не созрело реб Гече был «одним из…», жил по-еврейски, работал в универмаге на Пресне, так рассказывает о нем р. Зеев Вагнер А особенным он стал в 80-е, когда появилась волна баалей тшува — евреев, возвращающихся к еврейской жизни.

Реб Гече умер в 1989 году. Пусть будет благословенна его память!

Раввин Ишая Гиссер (Иерусалим)

У него были добрые глаза. Многие из нас потеряли дедушек во время Второй мировой войны, поэтому тянулись к нему, и он принимал и понимал каждого из нас. Р. Гече формировал в моих глазах образ настоящего хасида. Это был всеми уважаемый человек, который никогда и никого не разочаровывал.

Р. Гече Виленский был сандаком у меня, как и у многих начинающих соблюдать евреев, на обрезании, а это уже говорит о многом. Он был человеком нестандартного поведения; говорил спокойно, размеренно, со странным для нас акцентом… Но при беседе с ним всегда казалось, что он сдерживает себя, контролирует и речь, и действия.

Несмотря на необыкновенную популярность и уважение в своем окружении, р.Гече никогда «не лез вперед» и всячески отметал внешние признаки уважения, говоря: «Не надо портить простого еврея!». Масштаб личности в сочетании с уровнем поведения этого выдающегося хасида неизменно поражал всех нас.

Есть показательная история, которая характеризует р.Гече как нельзя лучше. Когда в 1989 году я в очередной раз приехал в Москву, он был уже очень болен. Помню, что шойхет р. Мотл Лившиц сказал тогда: «Реб Гече болеет. Он уже не говорит лехаим». Я немедленно поехал навестить его. Он сам открыл мне дверь и, надо сказать, выглядел действительно плохо. Мы расцеловались, он с интересом спрашивал о моих дальнейших планах, о семье, о здоровье. После того, как я передал ему слова Мотла Лившица, р. Гече буквально взвился: «Как? Что? Клевета!» — и тут же побежал (именно побежал) на кухню, достал бутылку водки и сказал: «Лехаим!».

Р. Гече был по-настоящему жизнелюбивым человеком, настоящим хасидом. И сейчас тем, кто был с ним хоть немного знаком, тяжело жить, постоянно сравнивая современных евреев с прошлым поколением и вспоминать р. Гече. Грустно… Но надежда всегда остается!

Реб Меир Сайтанов (Москва)

К сожалению, я познакомился с ребом Гече только в последний год его жизни. Это был удивительный человек. Маленький, подвижный, решительный… И — сильный. Меня он всегда упрекал за интеллигентскую хлипкость. Р. Гече обладал исключительно добрым сердцем, и это чувствовалось всегда, даже если он разговаривал с человеком жестко и резко. За это его и любили.

Он видел людей буквально насквозь, мог сказать о человеке многое, даже близко не зная его.

Однажды я и сам попал в такую ситуацию. Дело было в старой синагоге. Собрался миньян (молящаяся община), мы молились. И тут, «в разгар молитвы», пришла моя девушка. Мы едва встретились с ней глазами, и она присела в уголок, чтобы дождаться меня. Молитва закончилась, мы начали собирать тфилины. Каждый день после молитвы р. Гече подходил к каждому из миньяна и разговаривал с ним. Подойдя ко мне, он сказал: «Можно, но будет очень трудно!». Я понял, что он имеет в виду мою девушку. До сих пор удивляюсь, как он ее заметил? В дальнейшем оказалось, что он был прав…

Кстати, помня об этой способности р. Гече «видеть» людей, к нему часто обращались с такими вопросами. Правда, не всегда следовали его советам… Вот, например, была такая история. Один из наших евреев вышел из тюрьмы, куда попал по политической статье. Вернулся он надломленным, опустошенным. Встретил женщину, полюбил ее. Узнав об этом, р. Гече противился их браку как мог. Но этот еврей не соглашался, спорил… А через полгода, на одном из праздников, он умолял р. Гече простить его, валялся у него в ногах и говорил, что старый цадик был прав.

Вообще, среди религиозных евреев Израиля и США, р. Гече был известен как «цадик ми-Москва» («Московский праведник»).

Р. Гече был дальним родственником Любавичского ребе.

Многие годы р. Гече возглавлял тайный раввинский суд Москвы.

Реб Хаим Аhарон Фейгенбаум (Москва)

Р. Гече Виленский был довольно простым в общении человеком. По малейшему зову был готов придти на помощь. Несмотря на то, что долгое время он работал (заведовал галантерейным отделом Краснопресненского универмага), ему удавалось освобождать время на Шаббат и праздники.

По субботам у него дома собирался миньян. В синагоге у него также многие годы подряд собирался миньян. После утренней молитвы в будни р. Гече обычно проводил урок, после которого ехал на работу, а вечером снова возвращался в синагогу на Минху и Маарив.

В определенный момент у меня возникли большие проблемы, и я почувствовал необходимость каждый день надевать тфиллин. Р.Гече посоветовал мне начать с тфиллина рабейну Там.

Кроме того, всем известно, что р. Гече возглавлял раввинский суд Москвы. Человека с запиской о прохождении гиюра у раввина Виленского принимали везде, в том числе и в Израиле.



Реб Яаков Вильге (Иерусалим)

Я познакомился с р. Гече Виленским в 1975-м, когда только начал приходить в синагогу. У нас была целая компания молодых ребят примерно тридцатилетнего возраста. Поначалу все старики синагоги не хотели с нами разговаривать — считали нас агентами КГБ. И только двое из них безоговорочно приняли нас с самого начала — р. Авром Генин и р.Гече Виленский. Мы и сами тянулись к ним, поскольку на тот момент уже оторвались от родителей и остро чувствовали одиночество и отсутствие тепла.

Вообще, рассказывали, что во время учебы в любавичской ешиве р. Гече не был самым примерным студентом. Но когда его более усидчивые и подающие большие надежды однокашники оказались в ситуации, сложной для всех евреев Советского Союза, то «потерялись», а некоторые попросту отказались от прежнего образа жизни. На удивление всем именно р. Гече в те трудные годы нашел силы взять на себя опасную миссию.

Р.Гече оказывал нам, молодым, помощь буквально во всем: обсуждал наши проблемы, давал советы, спорил. Делал для нас уроки по хасидуту, различным законам. На Шаббат и по праздникам у него дома всегда собирался миньян. В нашей компании были и неевреи — то есть, ребята, у которых евреем был только папа. Конечно, многие из моих товарищей поначалу относились к этой проблеме радикально. Но р. Гече препятствовал спорам на эту тему. Помню, один парень как-то на фарбренгене (застолье) резко высказался на тему «евреев по отцу», так р. Гече мгновенно среагировал на его реплику и выплеснул ему в лицо рюмку водки! Мы были в шоке! Все «старики синагоги» казались тогда людьми бесконечно мягкими, добрыми и вдруг — такой всплеск…

Известно, что в те годы открыто относить себя к какому бы то ни было религиозному течению было, как минимум, небезопасно. Я тогда преподавал иврит и постоянно чувствовал давление со стороны властей. Нас регулярно запугивали, проводили проверки. А р .Гече просто не боялся. А если и боялся, то глубоко это чувство прятал. Все посланники Любавичского ребе первым делом приезжали к нему, а ведь для того, чтобы в Советском Союзе принимать у себя дома иностранцев, нужно было быть и вовсе отчаянным человеком.

Р. Гече был «официальным представителем» Ребе в Москве. Зная об этом, люди постоянно обращались к нему по разным вопросам – и по поводу могил родных, и поиска пропавших родственников, и составления родословных. Однажды я спросил у него: «Р.Гече, Вы хабадник?» Он посмотрел на меня и сказал: «Ты знаешь, я стараюсь им быть». Только спустя годы я понял, какой самоотверженностью обладал этот человек, как усердно он работал над собой. Несмотря на преклонный возраст, он никогда не отдыхал – а вдруг кому-то требуется помощь? И всегда, всегда он о нас заботился.

В 1980 году в Симхат Тора наша компания пришла в синагогу в Марьиной Роще, где нас тут же арестовали. Продержали в отделении до трех часов утра, потом отпустили. Я жил недалеко, поэтому все ребята пошли ночевать ко мне домой. Утром мы пошли на миньян к р. Гече. Узнав о случившемся, он нас отругал, крича, что мы должны беречь себя, хотя бы потому, что у нас есть работа и семьи. На вопрос, почему же он в таком случае не заботится о себе так же как о нас, р. Гече только усмехнулся: «А что я? Я уже старик! А вы так поступать не должны!».