Джорджо Перласка: биография героя

Слово «герой» мы покамест употребляем в значении «герой нашего повествования». Но, надеемся, что в ходе рассказа станет ясно, что и основное значение слова к оному человеку вполне применимо.

Позволим себе чуть-чуть забежать вперед: по самым приблизительным подсчетам, Джорджо Перласка спас не менее пяти тысяч венгерских евреев. «Наших сограждан», — сказано в венгерской части мемориальной доски. «Венгерских евреев», — написано на этой же доске на иврите. Не исключено, впрочем, что спас он их больше, просто ни сам он, ни спасаемые им по вполне понятным причинам учета не вели.

В 1943 году ему было тридцать четыре, он был хорош собой, из иностранных языков блестяще владел испанским, мог объясниться по-немецки и по-венгерски. И все эти языки ему очень пригодились. С немецким-то дело понятное: в оккупированной немцами Центральной Европе без него было никуда. Но Джорджо родился в Северной Италии, где многие объясняются по-немецки (некогда эта часть страны принадлежала Австро-Венгрии), а вообще-то немцев недолюбливают (по той же причине). Испанский, родственный итальянском, Джорджо выучил в Испании, где добровольно участвовал в гражданской войне. Кстати, отнюдь не на стороне республиканцев, которым так сочувствовали все прогрессивные силы мира, и имел грамоту от самого каудильо генералиссимуса Франсиско Франко Баамонде-и-Граупера, которого упомянутые прогрессивные силы иначе как «кровавым фашистским псом и палачом» не именовали. Франко и вправду был мужчиной крутым, особенно в обращении с коммунистами. Фашистов же — немецких и итальянских — использовал в своих целях, после чего, по-нынешнему выражаясь, кинул. В том числе, и по еврейскому вопросу (который нас сейчас более всего и занимает). И добро б у себя в Испании, откуда евреев, уж много сот лет как изгнали! Так нет же — влез и в чужие арийские дела по всей Европе. Союзничек, называется…

Грамота же, выданная Перласке, как и всем иностранным участникам гражданской войны, обязывала все испанские дипломатические представительства повсюду оказывать «подателю сего» защиту и помощь во всех делах. Запомним это, поскольку сей факт очень для нашего повествования важен.

Ну, а венгерским (без особого, впрочем, блеска) овладел, так сказать, по месту работы — в городе Будапеште. Кто сталкивался с этим звучным и своеобразным наречием, поймет, что и это — тоже подвиг. Хотя и не самый главный в жизни Джорджо Перласки…

Он родился в Комо, в приличной католической семье среднего достатка. Отец Джорджо был юристом на государственной службе в окрестностях Падуи; дед — военным судьей. Так что и Джорджо, второй из пятерых детей в семье, скорее всего, должен был бы стать прокурором или адвокатом. Или нотариусом. Что противоречило романтической натуре юноши, которого манили путешествия и приключения (приключения тоже ведь разные бывают). Потом отца перевели в Триест, который до Первой мировой войны был австро-венгерским, а потом стал итальянским.

Положение в стране было сложным, а на территориях, итальянскость которых надо было отстаивать, — еще сложнее. Именно в Триесте юный Джороджо Перласка услышал страстные выступления Габриэле д’Аннунцио, талантливого писателя и отчаянного суперпатриота. Д’Aннунцио именовал себя фашистом, поскольку поверил в движение Муссолини. Но, конечно, никаких разговоров о дисциплине со столь творческой личностью, как д’Аннунцио, даже быть не могло. И, скорее всего, если б писатель не умер в 1938-м, имел бы серьезные неприятности с руководством партии и государства.

Но не такому юнцу, каким был тогдашний Джорджо, надо было разбираться во всем этом. Главное — он поверил в миссию Италии, набравшей силы под руководством фашистов.