Израэль Эпштейн: верный слуга китайского народа

Десять лет назад, 26 мая 2005 года, умер Израэль Эпштейн. Он был одним из самых известных китайских журналистов. Искренне восхищался Мао Цзэдуном. Из девяноста лет более восьмидесяти прожил в Китае. И навсегда остался в памяти китайцев как лояльный режиму политик и журналист. А ведь жизнь его началась в еврейских кварталах Варшавы накануне Первой мировой войны.

Он появился на свет сто лет назад, в 1915-м. Его родители были убежденными коммунистами и активными участниками революционного движения против Николая II: царство Польское в те времена входило в состав Российской Империи. Отец Израэля возглавлял рабочую революционную ячейку, за что и поплатился тюремным заключением еще до рождения сына. Мать побывала в ссылке в Сибири. Незадолго до начала Первой мировой войны и вторжения немцев в Варшаву Эпштейна-старшего отправили в командировку в Японию. Революционная деятельность, видимо, занимала его свободное время, а так он работал служащим: на жизнь-то зарабатывать как-то надо. Эта командировка в Японию спасла их: жена и крошечный Израэль успели присоединиться к главе семейства до того, как на территории рухнувшей Российской Империи разразилась катастрофа Гражданской войны и страшных погромов.

Однако в Токио Эпштейны надолго не задержались, вскоре семья перебралась в Китай и поселилась в портовом городе Тяньцзинь. Китай оказался более демократичным пространством, нежели Япония. Здесь Эпштейны не чувствовали никаких притеснений и высокомерия со стороны коренных жителей. А Израэль и вовсе стал совершенно своим: быстро освоил язык, с удовольствием учился в китайской школе и чувствовал себя вполне комфортно среди местных сверстников.

В пятнадцать лет он уже начал работать журналистом, вскоре о нем узнали в агентстве UPI, чуть позже позвали писать о Китае для газеты New York Times и журнала Time. Отец нашего героя изо всех сил пытался помочь евреям, которые бежали из охваченной Холокостом Европы и самыми невероятными способами добирались до Шанхая. Но в 1937 году сами Эпштейны снова превращаются в беженцев: в Китай вторглись японцы, и семья отправляется в Америку. Юный Израэль провожает родителей до трапа парохода, но сам в последний момент решает остаться в Китае: в это время к берегу приближаются японские десантные корабли – самое время для пылкого журналиста.

У Израэля теперь нет другого интереса и другой родины, кроме Китая. «Мои интересы постепенно, но решительно сконцентрировались на китайских событиях и тенденциях, – напишет он позже в воспоминаниях. – В несколько последующих десятилетий Китай стал фактически единственной темой моего пера». И действительно, Эпштейн превращается в главного собкора в Китае многих западных изданий. Он пишет о японо-китайской войне и отчаянно сражается за права и интересы Китая.

Он восхищается коммунистической частью Китая, куда попадает вместе с другими журналистами. «У Мао Цзэдуна большая страсть к курению, и он лично выращивает табак, – поражается молодой журналист. – Главнокомандующий Чжу Дэ любит овощи, собственноручно обрабатывает участок и выращивает вкусные помидоры». Это совсем не тот Китай, в котором он жил до сих пор. Китай под правлением генералиссимуса Чан Кайши (хотя и он был коммунистом) выглядел гораздо беднее. А война с Японией и провинциями, переметнувшимися на сторону врага, вконец разорили Китай. В провинции же Цзянси, где правил Мао, все было совсем иначе. «Этот Китай полон надежды, – писал Эпштейн. – Здесь нет голода, нет пораженческих настроений. В Яньани чувствуешь, что будущий Китай уже появился».

В 1938 году Эпштейн вступает в Лигу защиты Китая, которую основала Сунн Цинлин, вдова Сунь Ятсена, одного из идеологов коммунистической доктрины, объявленного впоследствии в КНР «отцом народов». Эпштейн восхищается этой миниатюрной, но очень решительной женщиной. Женщиной, которая воюет за свои идеи отчаянно и без колебаний. Спустя много лет – уже в 2000-х – Израэль напишет книгу о ней.

Личная жизнь Эпштейна идет не менее активно, чем общественная. В 1934 году он женится на Эдит Биховски, но брак этот не приносит ни радости, ни детей. Через шесть лет пара рассталась. Почти сразу Израэль знакомится Элси Фейерфакс-Холмли, дочерью эсквайра из Йорка, страстно увлеченной социалистическими идеями. Им не помешала даже разница в возрасте – Элси была на 10 лет старше Эпштейна. Журналист последовал за возлюбленной в Великобританию, где они и поженились.

Впрочем, в Англию Эпштейн отправился не только из-за свадьбы. К тому времени японские власти развернули настоящую охоту на Израэля, он был вынужден бежать из Китая. И не просто бежать – чтобы оторваться от следовавших по пятам японцев, Эпштейн инсценировал собственную смерть и организовал фиктивные похороны. Известие о его смерти быстро разнеслось по миру. Горевали и в New York Times, даже выпустили траурную заметку о почившем журналисте. Он же в это время уже объявился вместе с женой в США.

Эпштейны и в Штатах не оставляют своих коммунистических идей. Отец возглавляет Еврейский рабочий комитет, а Израэль устраивается на работу в газету Allied Labour News. И очень тоскует по Китаю. Единственное, что спасает от ностальгии, – книга, за которую он принимается, едва покинув вторую родину. Монография «Незаконченная революция в Китае» выйдет в свет в 1947 году. Но коммунистические идеи всё сильнее пугают американские власти. Эпштейн, отстаивающий верность заветов Маркса и Энгельса, чувствует себя в США уже некомфортно. Тем более что против него начинается личная кампания. Бывшая коммунистка Элизабет Бентли предстает перед Сенатом, чтобы рассказать о ведущих коммунистических деятелях, с которыми ей приходилось столкнуться. И среди прочего дает показания, что Эпштейн, находясь Китае, работал на советские спецслужбы.

В это же время Сунн Цинлин вспоминает о своем давнем соратнике и зовет его вернуться в Китай. Она предлагает ему возглавить журнал «Китай на стройке». Израэль принимает это предложение, не раздумывая ни минуты. Ежемесячный англоязычный журнал (позже переименованный в «Китай сегодня») был идеальным местом работы для Эпштейна. Теперь он снова занимался любимым делом – убеждал Запад, насколько же правильный путь выбрал Китай под руководством Мао.

Председатель Мао в свою очередь очень ценил журналиста за его пропагандистский талант. Он много раз консультировался с Эпштейном, который советовал кормчему, как улучшить имидж Китая для европейской публики. Но дружба с Мао не спасла. Когда в Китае разразилась Культурная революция, то не помогла ни бесспорная преданность супругов Эпштейн стране, ни их безупречная репутация. На пике репрессий, в 1968-м, Эпштейна и его жену арестовали и обвинили в заговоре против премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая. Обвинение по сути своей совершенно безумное, но под стать времени.

Они пробыли в тюрьме до 1973-го и всё время заключения провели в полном неведении о судьбе друг друга. Когда их выпустили, Чжоу Эньлай принес чете извинения за доставленные неудобства. Но даже пять лет, проведенные за решеткой, не заставили Эпштейна усомниться в верности пути великого кормчего. Он до самой смерти оставался членом Коммунистической партии Китая и продолжал верно служить Мао – подготовил издание избранных сочинений вождя на английском языке. А также продолжал писать книги и статьи. В девяностые годы он издал мемуары: «Мой китайский взгляд: мемуары еврея и журналиста». Продвигался и по бюрократической линии: стал членом народного политического консультативного совета, вице-председателем комитета по международным делам Китайской ассоциации промышленников. Но главное – был самым знаменитым журналистом, рассказывавшим миру о Китае.

А еще – отцом четверых детей. Уже после смерти своей верной Элси Эпштейн встретил новую любовь – госпожу Хуан. Ему к тому времени было уже 68 лет. Два предыдущих брака не принесли Израэлю детей, и он вряд ли даже надеялся. Он предложил госпоже Хуан усыновить мальчика и девочку. А спустя некоторое время она, смущаясь, сообщила ему, что у них будут еще мальчик и еще девочка. Так они и жили долгое время вшестером – одной большой дружной семьей, о которой он всю жизнь мечтал.

Эпштейн, впрочем, до самой смерти был занят своей политической миссией. «За время, отведенное историей, не было дела лучше и важнее того, которое я лично пережил и в котором участвовал – революционная борьба китайского народа», – так подвел итоги своей жизни сам журналист. Он часто говорил о своем еврействе. Часто вспоминал, что является частью народа, который постоянно подвергался дискриминации. И потому понимал боль униженных китайцев, как свою. Он с пылом отстаивал идеи, в которые верил. И с обожанием писал о Китае. Когда он умер, в последний путь его провожал председатель Ху Цзиньтао. И все-таки для китайцев он остался чужим, пусть даже и «истинным другом китайского народа», как написали все китайские информационные агентства в некрологе.