Царь Давид

С того момента, как в конце одиннадцатого века до новой эры Давида помазали на царство, вся жизнь его была наполнена кипучей деятельностью. Он сражался с врагами, спасался бегством, побеждал, любил, ненавидел, ревновал, восставал, подавлял восстания, страдал от мести...

Вскоре после того, как пророк Самуил (Шмуэль) тайно назначил его преемником царя Саула (Шауля), юный Давид вступил в единоборство с Голиафом (Голиатом), могучим филистимским силачом. Впоследствии как воин на службе у царя, а затем как командир особого отряда Давид не раз смотрел смерти в лицо, Когда он в возрасте сорока лет стал царем, ему предстояло пройти еще большой путь: одержать впечатляющие победы на севере и на юге, на востоке и на западе и расширить границы страны так, как никто не смог до него. Давид правил четыре десятилетия.

Царь сплотил нацию, создал регулярную армию, усилил охрану границ и установил новую систему правления. Он перенес Ковчег завета в Иерусалим, начал строить Храм* и искоренил .идолопоклонство.

После Давида еврейская история развивалась как единый процесс. Его династия правила Израилем менее века, но даже после того, как царство раскололось на два государства — Израиль и Иудею, еврейский народ еще тысячелетие оставался главной силой в стране. Помимо этого, с именем Давида и по сей день связаны мессианские чаяния евреев. Они верят, что мессия (ма-шиах), который установит царство мира и справедливости на земле, придет из дома Давидова.

Этого было бы достаточно, чтобы считать Давида одной из самых важных фигур еврейской истории, однако он был не только воином и правителем. Певец и поэт, наделенный глубоким религиозным чувством, Давид прославился как создатель прекраснейших лирических произведений (псалмов).

Не чураясь человеческих слабостей, постоянно греша и нарушая закон, Давид в то же время обладал способностью глубоко сострадать людям. Очернив себя низким предательством, Давид искупил самые недостойные свои поступки искренним раскаянием и — в конечном счете — приятием нравственной нормы.

Свершения трех других героев, очерки о которых вы уже прочитали, нисколько не будут преуменьшены, если мы скажем, что Давид действовал в совершенно иных масштабах. Завоевав большую часть Ханаана, Иисус Навин сплотил нацию. Девора, одержав блестящую победу над ханаанеянами, продолжила его дело. Самсон отважно воспротивился растущей власти филистимлян. Однако только Давид окончательно установил господство евреев в стране, и только при нем окончательно оформился национально-религиозный облик нашего народа.

Библейский рассказ о возникновении царской власти у евреев весьма загадочен. Народ обратился к пророку Самуилу — в то время высшему авторитету в Израиле — с просьбой избрать царя. Неодобрительно отнесясь к этой идее, Самуил вынужден был воззвать к Всевышнему. И Господь повелел Самуилу, чтобы тот согласился на требование народа, но предупредил евреев об опасностях царской власти.

С исторической точки зрения потребность евреев в сильной центральной власти понятна — ведь они были окружены врагами. В моральном же отношении трудно оправдать идею верховного вождя у такого народа, которым должен руководить только Бог.

Результатом был компромисс: царь, наделенный всей полнотой исполнительной власти, особенно во время войны, должен был руководствоваться нравственными принципами. В одиннадцатом веке до новой эры цари Израиля держали ответ перед пророками, которые, как считалось, выражали Божью волю.

Саул, став первым царем, объединил колена Израиля и одержал выдающиеся победы над аммонитянами, филистимлянами и другими врагами. Однако способностей для управления страной ему недоставало. Пророк Самуил, очевидно, не утративший своего колоссального престижа, непрестанно критиковал царя за ошибки, а затем порвал с ним и втайне помазал на царство юного Давида.

Давид, простой пастух, вошел в историю впечатляющим образом. Посетив своих братьев, которые служили в войске царя Саула, выступившем против филистимлян, он обнаружил, что обе армии — израильская и филистимская — зашли в тупик.

Евреи, расположившиеся на холмах, не хотели спускаться на равнину, где противник добился бы явного превосходства за счет колесниц. Филистимляне же, в свою очередь, не желали рисковать в горной местности, где подвижные, легковооруженные израильтяне чувствовали себя как дома.

В этой ситуации филистимский воин-исполин Голиаф предложил разрешить проблему единоборством:

Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне. Если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами;

если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами и будете служить нам.



Предложение это едва ли было серьезным — скорее филистимляне пытались добиться психологического преимущества, чтобы выйти из тупика. Поскольку Голиаф внушал ужас и никто из евреев не был готов к единоборству с ним, филистимляне тем самым уже кое-что выигрывали.

Давид быстро сообразил, что филистимский силач, как бы могуч он ни был, может быть побежден, если использовать правильную тактику. Понимая, что у него нет шансов одолеть Голиафа в рукопашной схватке, а потому отказавшись от предложенных Саулом доспехов и оружия, Давид вышел навстречу великану ничем не обремененный и с одной лишь пращой в руках.

Бой, в котором Давид оглушил противника метким броском камня из пращи и отсек ему голову мечом, может служить символом всей многовековой еврейской истории: вера, смекалка, быстрота и отвага оказались сильнее физической мощи. Армия Израиля почти всегда была меньше и слабее армий противника и никогда не принимала игры по навязанным врагом правилам.

Победа Давида над Голиафом обратила филистимлян в бегство, завершившееся разгромом. Молодой герой был принят в войско Саула.

Последующие отношения между Саулом и Давидом — это драма любви и ненависти. Царя, подверженного приступам меланхолии, утешало пение юноши и звуки его арфы, однако зависть Саула к военным успехам Давида приобрела маниакальный характер.

После неудачной попытки убить юношу копьем Саул прибегнул к хитрости и пообещал Давиду руку своей дочери Мелхолы (Михал), но взамен потребовал' уничтожить сто филистимских воинов. Саул надеялся, что Давид погибнет в схватке. Однако замысел Саула сорвался, так как Давид выполнил его требование. Тогда царь принялся уговаривать своего сына Ионафана (Ионатана) убить юношу. Но дружба Ионафана и Давида выдержала испытание: Ионафан предупредил друга и дал ему совет бежать. Жена Давида Мелхола также спасала его от интриг царя.

К Давиду в его странствиях присоединились другие беглецы — через некоторое время он стоял во главе отряда численностью около шестисот человек. Чтобы уберечь своих родителей, Давид отправил их за реку Иордан, в Моав, а сам обосновался в Кеиле, на юге от Хеврона. Однако Саул преследовал Давида, и тому пришлось удалиться на восток, в Иудейскую пустыню.

Давид не раз пытался доказать свою верность царю. У него неоднократно возникала возможность убить Саула, но он этого не делал. Однажды, застав царя спящим в пещере, Давид отрезал край его одежды. Впоследствии Давид показал царю этот кусок плаща как доказательство того, что не воспользовался его беспомощным состоянием. Саулу стало совестно, и он сказал Давиду: "Ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом. Ты показал это сегодня, поступив со мною милостиво. Когда Господь предавал меня в руки твои, ты не убил меня" (I Цар.. 24:18,19).

Однако у царя опять разыгралась паранойя, и юноше снова пришлось бежать, спасая жизнь. Не имея возможности найти убежище в областях, где царствовал Саул, Давид бежал к бывшим врагам — филистимлянам. Со своим отрядом он поступил на службу к гефскому царю Анхусу (Ахишу), который назначил его правителем города Секелага (Циклага) в южной пустыне.

Отсюда, из своей новой базы, Давид то и дело осуществлял набеги на южные племена, стараясь избегать конфликтов с собственным народом. Между тем филистимляне начали новую войну против евреев, и Анхус попросил Давида о помощи. К счастью, другие филистимские царьки, в отличие от своего соотечественника, не питали к Давиду доверия. Они усомнились в том, что на Давида можно положиться, и он вернулся со своим отрядом в Секелаг, не успев вступить в битву.

Евреи, выступившие под предводительством Саула и Иона-фана, потерпели сокрушительное поражение у горы Гилвуйской (Гильбоа). Ионафан был убит, а Саул заколол себя мечом. Давид оплакал их в потрясающей по силе чувства элегии.

Краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! Как пали сильные! Не рассказывайте в Гефе (Гате), не возвещайте на улицах Аскалона (Ашкелона), чтобы не радовались дочери филистимлян... Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были... Как пали сильные на поле брани!



Нет оснований сомневаться в искреннем горе Давида, поскольку он последовательно стремился достичь примирения с Са-улом, а Ионафан был ему верным и надежным другом. Тем не менее Давид не замедлил воспользоваться выгодами новой ситуации.

Во время изгнания он позаботился о том, чтобы сохранить добрые отношения с вождями своего колена в Иудее — поэтому они быстро признали его царем. Однако другие племена не сразу с этим согласились.

Сын Саула Иевосфей (Ишбошет) при поддержке своего военачальника Авенира (Авнера) был некоторое время царем прочих колен Израиля. Но после победы над Саулом филистимляне распространили свою власть на север страны, и влияние Иевос-фея было ограничено его областью в Заиорданье.

До этого момента Давид выказывал себя смелым и сообразительным военачальником, но теперь он начал обнаруживать и политический талант, который со временем становился все более очевидным. Вместо того, чтобы воевать против других колен Израиля, Давид достиг соглашения с Авениром, в результате чего должен был стать покровителем всех израильских племен.

Иоав, полководец Давида, храбрый, но примитивный вояка, не мог постичь тонкостей новой ситуации и убил Авенира. Давид же, хотя и не мог отказаться от услуг столь способного воина, проклял Иоава и похоронил Авенира с почестями.

Когда же два военачальника Иевосфея убили своего царя и принесли Давиду его голову, тот, не сдержавшись, немедленно предал их смерти. Это наглядно продемонстрировало верность Давида закону и, вместе с тем, позволило добиться примирения с домом Саула, чему также способствовало возобновление брака Давида с Мелхолой, которая не сопровождала царя в его странствиях.

Давид также проявил большую щедрость по отношению к Мефевосфею (Мефивошету), хромому сыну Ионафана, возвратив ему земли деда и пригласив его ко двору.

Как все великие лидеры Израиля — Моисей, Иисус Навин, Иуда Маккавей, Давид Бен-Гурион, — царь Давид делал особый упор на достижение национального единства. Следующий шаг Давида — завоевание Иерусалима — служит еще одним свидетельством его растущего таланта государственного деятеля. С помощью одной военной кампании Давид завершил начатое Иисусом Навином завоевание Ханаана, захватил город, являющийся стратегическим центром страны, и превратил его в столицу, которая не принадлежала ни одному из колен, а потому могла служить символом единства.

Иерусалим, который до того находился под властью иевусеев, маленького ханаанского племени, был расположен на перекрестке дорог, связывавших Заиорданье и побережье, а также север и юг страны. Он стоял на холмах, окруженных долиной, и его легко было защищать, что и доказали иевусеи. Находясь в приятной горной климатической зоне, Иерусалим получал зимой достаточное количество осадков, чтобы обеспечить себя водой на лето, и, кроме того, у подножья горы протекал непересыхающий источник.

Чтобы овладеть городом, Давид вновь пошел непроторенным путем, послав Иоава во главе отряда, который проник в Иерусалим через прорубленный в скалах проход.

Если раньше, когда колена сынов Израиля враждовали друг с другом, филистимляне не возражали против того, что их бывший союзник правит коленом Иуды, то теперь, столкнувшись с царем, стоящим во главе объединенной нации и владеющим новой, прекрасно укрепленной столицей, они решили перейти в наступление.

Дав филистимлянам углубиться на территорию Иудеи, Давид дважды нанес им поражение. Вторая битва оказалась решающей:

царь наступал через лес к юго-западу от Иерусалима, где его войско имело существенное преимущество над противником. Хорошо знающая местность, не обремененная тяжелым вооружением армия атаковала филистимлян и обратила их в бегство. Давид распространил свою власть на горные и прибрежные области, ограничив территорию филистимлян узкой полоской между Газой и Ашдодом.

Теперь он сделал следующий шаг: превратил Иерусалим в символ единства нации, перенеся туда Ковчег завета. Пророк Самуил сказал Давиду, что как воин, всю жизнь проведший на поле брани, он не может приступить к строительству священного Храма. Эту задачу следовало оставить для его преемников. Однако Давид сделал все необходимые приготовления для возведения Храма — средоточия духовной жизни Израиля.

Новый царь продолжал укреплять страну: разгромил остатки ханаанеян в Изреельской долине, нанес поражение моавитянам на востоке, жителям Эдома на юге и арамейцам на северо-востоке. На севере войско Давида дошло до Дамаска (Дамесека), где он расположил гарнизон, расширив подвластную ему территорию от реки Евфрат (в сегодняшнем Ираке) до "реки Египетской" (как полагают некоторые исследователи, это проток Эль-Ариш на Синайском полуострове).

Давид владел теперь тремя основными дорогами, связывающими Египет с Месопотамией: приморской, проходящей вдоль Иордана, и так называемой Царской дорогой, проложенной через пустыню в Заиорданье.