Цемах Цедек

Третьим руководителем движения ХАБАД был рабби Менахем Мендл Шнеерсон, более известный как Цемех Цедек.

Матерью Ребе, родившегося в канун Рош а-Шана 5549 (1789) года, была Дебора Лея, дочь основателя ХАБАД Хасидим рабби Шнеура Залмана из Лиади (1745-1812). Реббецн Дебора Лея скончалась через три дня после третьего дня рождения Менахема Мендла, после чего сироту воспитывал прославленный дедушка.

Поразительные способности проявились у мальчика очень рано. К двенадцати годам он уже был автором множества научных работ по вопросам Галахи и записывал талмудические и хасидские поучения своего деда, снабжая их собственными комментариями и пояснениями. Задолго до своего двадцатилетия, он был приглашен рабби Шнеуром Залманом принять участие в проведении необходимой исследовательской работы и написании ответов на многочисленные галахические запросы, сыпавшиеся от различных талмудистов России и Европы.

Когда рабби Менахему Мендлу было всего восемнадцать, дедушка обнаружил рукопись его знаменитой речи «Корни Заповеди Молитвы» («Shoresh Mitzvat HaTefillah»), которую молодой человек пытался от всех скрыть. Рабби Шнеур Залман был так доволен своей находкой, что впоследствии стал уделять совместным занятиям с внуком гораздо больше времени. А когда рабби Менахему Мендлу было всего двадцать лет, его назначили ответственным за всю общинную деятельность рабби Шнеура Залмана.

После смерти рабби Шнеура Залмана (1813) его преемником стал его сын, рабби Довбер (дядя и тесть рабби Менахема Мендла). Именно тогда начался четырнадцатилетний период затворничества рабби Менахема Мендла, продолжавшийся четырнадцать лет. Годы уединения были отданы им учению и молитве. В 1826 году, когда рабби Довбер обвинили в «подрывной» деятельности, рабби Менахем Мендл начал принимать участие в общественной жизни, и первым его предприятием стала организация комитета по защите рабби Довбера, а когда в 1827-м рабби Довбер скончался, хасиды обратились к рабби Менахему Мендлу с просьбой возглавить движение «ХАБАД – Любавич». Немало месяцев понадобилось ему, чтобы решиться взвалить на свои плечи огромную ответственность, сопряженную с этой должностью, но, в конце концов, он принял это предложение.

Рабби Менахем Мендл был очень плодовитым писателем. Его работы являют собой уникальный синтез «эзотерических» и «экзотерических» аспектов Торы — размышления о Талмуде, мидрашах, Каббале и хасидизме гармонично и естественно сосуществуют и дополняют друг друга. Он, конечно, предпочел бы писать и редактировать работы своего деда и тестя, чем вести за собой десятки тысяч вступивших в ряды Любавичского движения. Но эпоха готовило новые проблемы. Евреям в России были недоступны многие профессии, в том числе и некоторые виды предпринимательской деятельности, разрасталась бедность. Рабби Менахем Мендл был очень заинтересован в укреплении экономического положения еврейского населения империи, в связи с чем посоветовал хасидам по возможности заниматься сельским хозяйством, а последовавшим его совету даже оказывал финансовую помощь.

Поселиться в деревне евреям в те времена было непросто, поэтому Ребе выкупил большой участок земли неподалеку от Минска и поселил там большую группу еврейских семей. В 1844 году он приобрел у князя Щедринова еще один участок земли с лесами в Минской губернии. Так было основано Щедринское поселение, для управления которым Ребе учредил совет.

Основание Щедрина произвело глубокое впечатление как на евреев, так и на неевреев. В отчете, написанном чиновником Минской губернии министру внутренних дел, о рабби Шнеерсоне из Любавичей говорится с уважением и почтением. Документ упоминает о том, что основанием поселения на приобретенном земельном участке Ребе улучшил условия жизни и экономическое положение евреев, равно как и о сильнейшем влиянии Любавичского раввина на всех евреев «[еврейской] черты оседлости Российской империи» и его попытках улучшить материальные условия их жизни.

В 1827 году Николай I выпустил указ о «кантонистах», в соответствии с которым в армию стали призывать детей от двенадцати лет. В рамках определенной квоты еврейские общины должны были поставлять по десять рекрутов с каждой тысячи душ населения (квота для неевреев была меньше, и им было легче освободить детей от призыва). Призванные дети распределялись правительственными чиновниками — их либо расселяли по крестьянским домам, либо отправляли в специальные школы, где они оставались вплоть до восемнадцатилетнего возраста, после чего их переселяли в казармы, где последующие двадцать пять лет им предстояло нести военную службу. Это означало, что детей очень надолго отрывали от дома и хедера, то есть намеренно отчуждали от своего народа.

Ни один родитель не согласился бы подвергнуть своего ребенка столь жестокому испытанию, но община была обязана выполнить квоту. Это привело к появлению презренного ремесла, «хапунов», в обязанности которых входило отлавливать или похищать детей и передавать их правительственным чиновникам. Душераздирающие сцены, когда детей буквально вырывали из рук матерей, стали повсеместным явлением. Особенно тяжело пришлось бедным слоям еврейского населения, у которых не было возможности выкупить у «хапунов» свободу для своих детей.

Рабби Менахем Мендл энергично взялся за решение этой проблемы, не обращая внимания на возможные угрозы и опасность ситуации. Необходимо было спасти как можно больше уже призванных на службу детей. Для этого Ребе собрал специальный совет, в задачу которого входило:

1. Изучить положение дел каждой еврейской общины с целью помочь сократить количество детей, которое они должны отправить на военную службу.

2. Участвовать в освобождении уже задержанных детей. Поставленную задачу было призвано выполнить тайное общество, известное под названием «Тахият Хамейтим» («Оживляющие мертвых»). Основным способом такого освобождение являлась выплата выкупа чиновникам, имеющим отношение к данному делу. Последние должны были возвращать детей, при этом сообщая властям, что те скончались в пути, а заодно информировать соответствующую общину о смерти мальчика. Эти «свидетельства о смерти» приносили родителям неописуемую радость. «Покойников», конечно же, необходимо было долго прятать (отсюда и название общества), после чего их отсылали в «Талмуд Торы» подальше от родных городов.

3. Направлять в места размещения детей-кантонистов надежных людей, задачей которых было морально поддерживать юных «призывников» и побуждать их сохранять верность своей религии и своему народу.

Такая деятельность подразумевала не только колоссальные затраты, но была сопряжена и с огромной опасностью, поскольку приравнивалась к государственной измене. Тем не менее, эта подпольная программа успешно выполнялась и не было отмечено ни одного случая предательства.

Одновременно рабби Менахем Мендл концентрировал усилия на поддержке сельскохозяйственных центров в районе Витебска и Минска. Он отправил одного из ведущих представителей хасидского движения, рабби Гиллеля из Парича, в поездку по поселениям в районе Херсона. Проводя там на протяжении нескольких лет большую часть лета, он, помимо обучения евреев Торе и б-гобоязненности в духе истинного хасидизма, вселял в них стремление к братской любви, взаимопомощи и воспитанию в себе основ высокой морали.

Двенадцать лет своей общинной деятельности посвятил он материальной поддержке евреев, защите детей от похитителей-«хапунов» и заботе о последующей безопасности и духовной поддержке кантонистов.

Особое внимание обращал рабби Менахем Мендл на условия содержания еврейских рекрутов в царской армии. Он добился разрешения на присутствие в каждом месте стоянки еврейских отрядов обязательно специальных представителей, поддерживавших в еврейских солдатах высокий моральный дух и помогавших им избежать ловушек ловких христианских миссионеров. Ребе всячески поддерживал и нуждающихся студентов, изучающих Тору в иешивах и высших учебных заведениях.

Много лет он продолжал свое дело, не испытывая ни малейшего противодействия со стороны противников хасидизма — будь то группа религиозных (митнагдим) или представители так называемого «просвещения» (маскилим). То были времена мирного сосуществования хасидим и митнагдим. Последние всегда относились с глубоким почтением к частым визитам рабби Менахема Мендла в Минск и Вильно и обязательно посещали его хасидические и талмудические курсы.

Петербургская конференция

В 1843 году царское правительство решило организовать конференцию по решению важных религиозных проблем, которую, по наущению маскилим, собиралось использовать для внедрения в школьную систему новшеств, противоречащих традиционной системе еврейского образования. Чтобы составить план эффективного отражения угрозы, которую представляла данная конференция, из представителей хасидим и митнагдим созвали Раввинскую комиссию, в которую был включен и Ребе Менахем Мендл.

Первая встреча рабби Менахема Мендла и лидера митнагдим рабби Ицхока Воложинского произвела приятное впечатление обоих участников. Беседа, по свидетельствам очевидцев, убедила митнагдим в том, что хасиды являются истинными последователями Торы, и уверила хасидов в набожности и праведности митнагдим. Это возобновление дружеских отношений и взаимодействие в целом оказали спасительное воздействие на взаимоотношение хасидов и митнагдим. Враждующие воссоединились и начали вместе работать во благо традиционного иудаизма.

На первом заседании созванной правительством в 1843 году конференции рабби Менахем Мендл выразил свое мнение, согласно которому единственной целью данного форума могло быть только повышение уровня религиозности и праведности евреев; он снова заявил о невозможности изменять еврейские обычаи, поскольку они «считаются частью Торы». Несмотря на то, что за четыре месяца «конференции конференций» Ребе получал угрозы со стороны ее председателя, в кресле которого восседал один из министров, несмотря на неоднократные домашние аресты, его решение противостоять любым изменениям еврейских обычаев оказалось непоколебимым. «Мы собрались не для законотворчества, — говорил он. — Мы собрались для того, чтобы пролить больше света и уяснить для себя принципы, принятые задолго до нас и прописанные в законах веры Моисеевой. И для того, чтобы прояснить для себя обычаи Израиля и предотвратить искажение Б-жьих заповедей и еврейских традиций».

По результатам конференции ни одно из предложенных маскилим изменений так и не было принято. Решимость и самоотверженность рабби Мендла поразили всех без исключения участников и повысили в глазах общественности его и без того безупречную репутацию. В 1844 году, в признательность за бесценную работу на Петербургской конференции, Николай I даровал рабби Менахему Мендлу звание «почетного гражданина». Столь высокая честь произвела на еврейское население Российской империи глубокое впечатление, и как только возникала какая-либо проблема, касающаяся еврейской общины Белоруссии, за помощью сразу же обращались к Ребе, который в случае необходимости мог переговорить с правительством.

В ходе подведения итогов Раввинской конференции Ребе представил министру внутренних дел доклад об экономическом состоянии евреев, проживающих в «черте оседлости», и подал правительству петицию о расширении этой территории. Реакция министра была положительной и, по предложению одного из советников, он пригласил рабби Менахема Мендла и двух переводчиков (Файтельсона и Хайкина) посетить его в столице для детальной разработки этого предложения. Министр тепло принял Ребе и уверил его в том, что его предложение будет подано на рассмотрение кабинета во время следующего собрания, однако через несколько дней стало известно, что, касающееся экономического состояния евреев Витебской, Могилевской и Минской областей, не приняли полностью. Был обнародован указ, запрещающий изгнание евреев из деревень и имений, если они населяли эту территорию ранее. Таким образом, положение живших в сельской местности евреев было закреплено законом, что фактически расширило черту оседлости.

Весть о новом указе, принятом благодаря рабби Менахему Мендлу, стремительно разлетелась среди евреев, и сотни еврейских семей не преминули воспользоваться открывшимися возможностями. Стремясь просочиться на новую территорию, они, чтобы подпадать под новый указ, датировали переезд задним числом. В течение лета 1844 года в сельской местности поселилось несколько сот семей, получивших возможность зарабатывать на жизнь. Более того, в результате массовой миграции евреев из городов в сельскую местность, была решена проблема перенаселенности и конкуренции.

Личное обаяние рабби Менахема Мендла привлекало десятки тысяч хасидов из всех уголков Европы и России, и те 38 лет, в течение которых он возглавлял движение, были для ХАБАД периодом настоящего процветания. И, подобно своим предшественникам, он сумел вдохновить своими поступками преемников.

(Фотографии и рукописи любезно предоставлены Библиотекой Агудас Хасидей Хабад)