Силач в блоке смерти

Всемирно известный силач, он вернулся в родные Крынки прямо накануне войны и вскоре оказался в Освенциме. Он выжил, став начальником «блока смерти». Умер Яков Козальчик от разрыва сердца, когда его, спасшего стольких евреев, обвинили в пособничестве нацистам.

Яков Козальчик родился в 1902 году в небольшом городке Крынки, расположенном рядом с Белостоком, в бедной еврейской семье дубильщика кожи Ицхака Козальчика и его жены Сары. С младенчества отличаясь крепостью тела и здоровьем, к семи годам Яков запросто мог пронести в зубах ведро воды из колодца за сотню метров от дома. В восемь лет мальчик остался сиротой и попал в приют, из которого, впрочем, сбежал через несколько лет – к большому облегчению педагогов, просто не знавших, как справиться с не по годам развитым детиной. Возвратившись в родной город, десятилетний Яков сам зарабатывал на жизнь, работая подсобным рабочим. Мускулистое тело его к 14 годам окрепло настолько, что когда местные поляки попытались устроить еврейским соседям погром, то Яков в одиночку вышел им навстречу с железным прутом. Одного его вида было достаточно, чтобы разъяренная толпа повернула вспять.

В 1920-м Яков покинул Польшу и после нескольких лет странствий достиг берегов Кубы, где устроился грузчиком в гаванский порт. Там же состоялись и его первые выступления перед публикой – ради забавы он вступал в соревнования по перетягиванию каната сразу против 50 других таких же грузчиков, как и он. И неизменно побеждал. Наконец директор одного гастролирующего цирка предложил ему работу – следующие 15 лет Козальчик был цирковым борцом, объездил всю Америку, Мексику и Аргентину. В 37-м цирковая труппа отправилась в Европу, где Яков и остался – он встретил в Варшаве девушку, женился на ней, а после вернулся в родные Крынки.

Уже в июне 1941-го Крынки были заняты немцами. В один из дней начались бомбардировки, и одна из бомб упала неподалеку от дома Якова, но не разорвалась. Так этот суровый детина подошел к 100-килограммовой бомбе, взвалил ее как пушинку на плечо и, придерживая одной рукой, отнес в поле на безопасное от домов расстояние. Следующие пару месяцев нацисты близко не подходили к Якову, называя его «Бомботраген», то есть носящий бомбу.

Однако в ноябре 41-го Козальчика все же вызвали в комендатуру – нацисты создавали местное гетто и предложили Якову стать начальником «еврейской полиции». Яков согласился – свидетельств о его «службе» в течение следующего года немного, но все же они есть. Так, один из узников гетто, а впоследствии партизан Авраам Софер рассказывал, что после побега из гетто он стал связным. В одну из вылазок все в то же гетто он был пойман немцами и заключен в камеру. Казалось, участь его была предопределена, но ночью двери камеры отворил Яков Козальчик. Без лишних слов он провел партизана через охранников и сказал лишь: «Беги, парень!» По воспоминаниям других узников, накануне Песаха 1942 года на улицах гетто появились эсэсовцы с приказом «выбрать 300 евреев для ликвидации». Козальчик вызвался первым. Между ним и командиром эсэсовцев завязался разговор, после чего фашисты забрали 30 человек и уехали.

В ноябре 1942 года гетто Крынки было ликвидировано, уцелевших обитателей послали в лагеря смерти. В поезде по дороге в Освенцим Яков выбил оконное стекло и помог тем, кто мог в него пролезть, спрыгнуть с поезда. В Освенциме Козальчика назначили сначала капо, а затем и начальником блока № 11. Яков должен был присматривать за заключенными, раздавать им еду, а также доставлять их к месту смертной казни во дворе блока. Исси Хан в книге «Пожизненный приговор памяти» рассказывает, как Козальчик помогал заключённым: доставал для них еду и облегчал наказания. В частности, описывает такой случай: «Немцы предполагали, что он проведёт наказание в соответствии со своими размерами и силой, приказав Якову избить заключенного палками. Яков же сказал заключённому: “Я буду хлестать по стулу, а ты кричи”. Так они и сделали».

Вот воспоминания другого бывшего заключённого Освенцима Бени Вирцберга из книги «Из долины убийства к Вратам в долину»: «Человек, который безраздельно властвовал в тюремном блоке, исполнял одновременно должности и капо, и начальника блока. Это был, как ни странно, еврей, огромного роста и широкоплечий, каких нечасто встретишь. Его звали Яков. Он был выше и шире в плечах, чем все остальные обитатели лагеря, включая эсэсовцев. Был необыкновенно силён, за что евреи лагеря прозвали его “Шимшон-Эйзен”. И действительно, он мог согнуть железный прут толщиной с рельс. Этого человека немцы называли “всемогущим” в Освенциме, несмотря на то, что у него на груди, рядом с личным номером, была звезда Давида. Его боялись и сами немцы. Это же был добрый человек и мягкий по отношению к еврейским детям, мы не раз получали от него конфеты».

А вот еще: «Еврейский капо одним своим видом наводил ужас на всех обитателей лагеря. Однако вскоре мы заметили, что он старался выглядеть жестоким и беспощадным только тогда, когда его видели немцы. Как только они исчезали, этот человек менялся и не раз приносил нам тайком хлеб, который в лагере ценился на вес золота». Это вспоминал в своих мемуарах «Жизнь из пепла» бывший узник Освенцима Авраам Хар-Шалом. Есть свидетельства и о спасенной от смерти девушке – ее жизнь Яков выторговал у офицера СС в обмен на дорогое ожерелье, и о спасенных юношах, переправленных перед самой казнью в другие лагеря. Среди этих юношей был легендарный израильский летчик Зеэв Лирон – он-то и рассказал позже об этом. Существует и множество других свидетельств, объясняющих, почему во время «Марша смерти» в 1945-м еле плетущиеся от голода и усталости узники Освенцима не бросили Якова, а дотащили до пункта назначения на носилках.

После Второй мировой Козальчик сотрудничал с бойцами Еврейской бригады – занимался отправкой выживших еврейских детей в Палестину. Летом 1946 года на пароходе, где было полно людей, знавших Козальчика по лагерю, он спокойно прибыл на Святую Землю. Никто не сообщил властям о прошлом Козальчика. Не скрывался ни от кого и сам Козальчик, поселившись в Холоне под своим именем и открыв небольшую торговую лавку.

Вскоре он стал ездить по городам Израиля с цирковыми представлениями, разрывая на глазах публики толстые цепи, вколачивая ладонью гвозди и сгибая железные прутья. Не раз он устраивал благотворительные гастроли и за рубежом, собирая деньги на сиротские дома Израиля.

Так продолжалось вплоть до 1953-го, пока Польша и Чехия не потребовали от Израиля выдать им Козальчика как нацистского преступника. Козальчик и до этого давал в полиции показания о своем «сотрудничестве» с нацистами, но к суду его не привлекали. Вот и на этот раз после очередного допроса Козальчика Израиль отправил в Польшу официальное уведомление, что «доказательств, подтверждающих, что Яков Козальчик был нацистским преступником, не найдено». Но узнавшие об этом журналисты, в том числе израильских изданий, выпустили ряд статей, ставивших под сомнение решение официальных властей.

Яков Козальчик перестал появляться на людях, от него отвернулись многие знакомые. Через несколько месяцев, в июне 1953-го, он скончался от разрыва сердца. Из польских списков нацистских преступников Козальчик был исключен лишь к середине 2000-х – благодаря приведенным выше и многим другим свидетельствам бывших узников Освенцима.