Любимый еврей Рузвельта

Он спас СССР с помощью ленд-лиза, а евреев Европы – благодаря дружбе с Рузвельтом. Потом глава Минфина США Генри Моргентау решил превратить побеждённую Германию в картофельное поле.

О таких говорят: мол, родился с золотой ложкой во рту. Отец – Генри Моргентау-старший – один из крупнейших финансистов своего времени, впоследствии посол США в Турции, глава комиссии Лиги Наций по делам беженцев. Имя мальчик получил соответствующее: Генри Моргентау-младший – не очень по-еврейски, зато аристократично.

После элитной и, разумеется, самой дорогой частной школы Генри по настоянию отца поступил в Cornell University – учиться на архитектора. Запала хватило на три семестра. Папа огорчился, но не настолько, чтобы отказать сыну в кредите – на эти деньги в 1913 году 22-летний Генри приобрёл поместье Fishkill Farms и тысячу акров земли в штате Нью-Йорк.

После, кстати, юноша все-таки вернулся в университет – но уже на факультет сельского хозяйства. Увлечение стало профессией и доходным бизнесом: как фермер несостоявшийся архитектор был очень успешен. В это же время он познакомился с четой Рузвельт, чье имение располагалось по соседству. Как и Франклин Делано, Генри одно время специализировался на выращивании рождественских елок – весьма оригинальный бизнес для еврея.

Из соседа Рузвельт превратился в близкого друга – настолько близкого, что однажды подписал жене Моргентау свое совместное с Генри фото: «От одного из двух, сделанных из одного теста». Их жены – Элинор и Элеонора – тоже сблизились, миссис Рузвельт даже вышла из престижного Нью-Йоркского колониального клуба в знак протеста против отказа принять туда ее еврейскую подругу.

Генри тем временем стал настоящим экспертом в аграрной сфере, апробируя на своей ферме самые передовые технологии. Он глубоко вникал в проблемы фермеров, которые в то время составляли 30 процентов населения США.

В 1928 году Рузвельт был избран губернатором штата Нью-Йорк. Своего старого друга он назначил главой аграрного комитета, а в 1930-м – управляющим заповедниками штата. В марте 1933 года прикованный к инвалидному креслу Рузвельт триумфально въехал в Белый дом в качестве президента. Генри мечтал о должности министра сельского хозяйства, но в итоге возглавил Федеральное фермерское бюро, где активно проводил «Новый курс» президента, предоставляя государственные кредиты и гарантии фермерам.

Параллельно Моргентау был назначен заместителем министра финансов, а в 1934 году стал во главе Минфина. Преодолевая последствия Великой депрессии, Моргентау поддерживал низкие процентные ставки, чтобы финансировать огромные государственные расходы. Он также разработал план социального страхования, инициировал создание финансовой разведки и активно боролся с коррупцией.

Вскоре фермер-джентльмен стал одной из ключевых фигур в правительстве, а его 12-летняя каденция на посту главы Минфина считается рекордно длинной в американской истории. Среди соратников Рузвельта было немало евреев, которых главный политический обозреватель Los Angeles Times Роберт Шоган так и прозвал: «евреи Рузвельта». Одним из них – возможно, самым любимым – считался Генри Моргентау-младший.

Генри, как и многим соплеменникам, взобравшимся на самый верх социальной пирамиды, приходилось делать выбор между национальным и политически целесообразным. Изоляционистские настроения в конце 1930-х были очень сильны: согласно опросам, американцы явно не хотели вмешиваться в европейские дела, которые грозили обернуться большой войной. Созванная по инициативе Рузвельта летом 1938 года Эвианская конференция окончилась провалом – из 32 государств-участниц лишь Доминиканская Республика согласилась увеличить квоты приема европейских евреев.

Моргентау понимал силу опросов, особенно в свете желания президента выставить свою кандидатуру на третий срок. И тем не менее через неделю после событий «Хрустальной ночи» в Германии – в ноябре 1938 года – Генри не выдержал и позвонил Рузвельту по телефону: «У меня есть конкретный план, как помочь еврейским беженцам». План был грандиозным: аннулировать военные долги Великобритании и Франции перед США в обмен на их заморские территории в африканской Гвинее. «А после, может, еще и выкупить голландскую часть Гвинеи, – добавил Моргентау. – И сделать эти территории прибежищем для всех беженцев, независимо от вероисповедания. То есть не только для евреев. Думаю, к такому народ готов!» Президент ответил отказом.

И всё же вскоре Моргентау удалось пробить брешь в нейтралитете, которого придерживались США. Сначала он добился, чтобы прямая военная помощь была оказана Великобритании – туда в 1940 году переправили 50 танкеров. А после стал одним из авторов «Закона о ленд-лизе», все же позволявшего сдавать в аренду или передавать военную технику и боеприпасы странам, имеющим стратегическое значение для безопасности США. Конгресс принял этот закон в марте 1941 года, а уже в июле Моргентау помог тому, чтобы он начал распространяться и на поставки в СССР.

Сведения об «окончательном решении еврейского вопроса» нацистами стали поступать в Государственный департамент еще в 1942-м, но консульствам США за рубежом предписывалось не реагировать на «частные сообщения» относительно действий немецких властей в этом направлении. Монтгомери предпринимал отчаянные попытки это исправить, предлагая один новый план за другим. Без толку.

Тогда в начале 1944-го Генри и его сотрудники пошли на крайний шаг, представив доклад «О пособничестве правительства США убийству евреев». В отчете приводились примеры сокрытия чиновниками Госдепа информации о Холокосте, а также утверждалось, что «ряд должностных лиц в Государственном департаменте не только не задействовали возможности правительства США для спасения евреев, но и использовали их для предотвращения попыток спасения».

Доклад стал политической бомбой, поэтому уже 22 января 1944 года Моргентау добился от президента создания Комитета по делам военных беженцев (WRB). Организация спонсировала миссию Рауля Валленберга в Будапеште и увеличила число евреев, въехавших в США в 1944 и 1945 году. Благодаря деятельности WRB было спасено более 200 тысяч европейских евреев.

В середине 1944-го до конца войны было еще далеко, но исход был ясен. Неслучайно летом того года появился документ, известный сегодня как План Моргентау. Министр финансов США предлагал расчленить послевоенную Германию, деиндустриализировать страну, лишив ее тяжелой промышленности и передав важные промышленные районы под международный контроль.

План был рассмотрен президентом США и премьер-министром Великобритании в сентябре 1944 года. Черчилль отреагировал прохладно, но Рузвельт и Моргентау убедили премьера принять документ за основу, хотя и в смягченном варианте. Как бы то ни было, речь шла о «ликвидации военных производств в Руре и Сааре и превращении Германии в преимущественно сельскохозяйственную страну».

Детали плана просочились в прессу, что сыграло на руку немецкой пропаганде. Геббельс поспешил заявить, что еврей Моргентау хочет превратить Германию в огромное картофельное поле, призвав соотечественников усилить сопротивление. Американские и британские СМИ также раскритиковали план, после чего лидеры союзников дистанцировались от него, но не отказались при этом от целого ряда инициатив Моргентау.

10 мая 1945 года уже следующий президент США Гарри Трумэн подписал директиву, согласно которой «американские оккупационные силы не должны предпринимать никаких шагов для экономического восстановления Германии». Чиновники Казначейства США, которых называли «мальчиками Моргентау», вплоть до лета 1947 года проводили на территории американской оккупационной зоны весьма жесткую политику в духе своего шефа.

Впрочем, сам Генри-младший подал в отставку, когда в июле 1945 года новый президент не взял его на конференцию «Большой тройки» в Потсдам. Места в послевоенной большой политике для него не нашлось. Если с Рузвельтом его связывала 30-летняя дружба, то с Трумэном – лишь членство в одной партии.

Впрочем, по старой памяти бывший министр еще пытался на что-то влиять. Например, президент записал в своем дневнике 21 июля 1947 года: «Беседовал с Генри Моргентау о корабле в Палестине. Сказал, что поговорю об этом с генералом Маршаллом». «Корабль в Палестине» – это знаменитый «Эксодус» с еврейскими беженцами на борту, которых британцы не пустили в Эрец-Исраэль. Состоялся ли разговор с Маршаллом – неизвестно.

В другом отрывке Трумэн ставит отставному политику в вину излишнюю сердобольность: «Генри привез в Нью-Йорк тысячу евреев – как предполагалось, временно, но они остались». Вероятно, имелся в виду первый и единственный центр для беженцев, открытый в США в годы войны, – тот принял аж 982 еврея сверх установленных квот.

Последние два десятилетия жизни Моргентау активно занимался еврейской общественной деятельностью – и этим напоминал отца, в свое время входившего в исполком Бней-Брит и активно работавшего с «Джойнтом». С одной лишь разницей: Генри-старший был противником политического сионизма. Младший же вполне понимал, что еврейское государство, будь оно создано на несколько лет раньше, сберегло бы гораздо больше жизней, чем выстраданный им WRB. В Израиле ценили его усилия и назвали в честь Моргентау основанный осенью 1948-го мошав Таль Шахар, что на иврите значит «утренняя роса» – это прямой перевод фамилии Morgenthau с немецкого.

В 1945–1950 годах Моргентау-младший был президентом, а в 1951–1953 годах – почетным президентом Объединенного еврейского призыва (UJA), крупнейшей еврейской благотворительной организации США. В первые послевоенные годы UJA поддерживал 250 тысяч евреев в лагерях на Кипре и в Восточной Европе, а в начале 1950-х финансировал кампанию по репатриации еврейских общин Ирака и Йемена.

На детях четы Моргентау природа не отдохнула. Дочь Джоан стала профессором клинической педиатрии, старший сын – проживший более ста лет Генри Моргентау III – получил известность как телепродюсер и писатель. Младший отпрыск Роберт семь раз переизбирался на должность окружного прокурора Манхэттена, проведя на этом посту 35 лет. Прокурор, ставший городской легендой, не дожил всего десять дней до своего столетнего юбилея. Дочь Роберта Люсинда – известная журналистка, самый молодой в истории лауреат Пулитцеровской премии.

И в этом, а не только в оздоровлении финансовой системы США и усилиях по спасению европейских евреев – тоже наследие Генри Моргентау-младшего. Тем более что он выдержал главный экзамен – поднявшись на самый верх, остался верен своему народу, как бы пафосно это ни звучало. И передал это чувство детям – Роберт, например, был председателем правления Музея еврейского наследия, а Генри Моргентау III в зрелые годы вернулся к религии.