Войны глазёнки

Эту советскую военную драму ценят высоко – сравнивают с фильмами Тарковского и Эйзенштейна. Сейчас «Иди и смотри» Элема Климова – опять в кино: там нет литров искусственной крови и спецэффектов, но очень много настоящей войны.

«Иди и смотри» рассказывает о нацистских карательных операциях в Белоруссии и считается одним из самых значимых фильмов в своём жанре. Картину сняли на «Беларусьфильме» и выпустили в прокат к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне. Раньше этот фильм – в силу жестокого и правдивого сценария – в СССР появиться просто не мог. Но уже появившись, вызвал неподдельное восхищение: «Советский экран», а также ряд других изданий называли ленту лучшей за много-много лет. В следующем году фильм посмотрели 30 миллионов человек. Организатором же нынешнего проката стал журнал «Искусство кино», а отреставрировали ленту на «Мосфильме».

Режиссер картины Элем Климов говорил в интервью: «Я понимал, что это будет очень жестокий фильм и вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Я сказал об этом соавтору сценария – белорусскому писателю Алесю Адамовичу. Но он ответил: “Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя как свидетельство войны, как мольбу о мире”».

Режиссёр долго искал материал, который рассказал бы военную историю так, чтобы оказалось невозможно её забыть. Сам он мало что видел, в год начала войны Элем должен был пойти в школу, а эвакуацию семья пережила на Урале. Сценарий написан по мотивам прозы Алеся Адамовича, советского реалиста и документалиста, автора «Я из огненной деревни», «Хатынская повесть» и других произведений. Он 1927 года рождения, уже в 1942-м был связным на фронте. В подпольной организации Глусского района Минской области состояла его мать, и дети выполняли разные поручения. В 1943-м вместе с родными он «ушёл в лес», где стал бойцом партизанского отряда имени Кирова. Самому молодому из них было 14 лет.

В «Иди и смотри» не звучат духоподъемные песни, солдаты не кидаются в бой с героическим оскалом на лице, приговорённые не произносят перед смертью проклятий и не плюют врагу в лицо. Главному герою фильма тоже 16 лет. Флёра отправляется на войну, несмотря на слёзы и запреты матери, с найденной в поле винтовкой в руках. По дороге к партизанам он несколько раз чудом избегает смерти. А вернувшись в родную деревню, становится свидетелем фашистской карательной операции. Покрыв всё вокруг безумием, война сделала убийцами всех без исключения. Свои тут ничем не отличаются от чужих, день от ночи, тепло от холода, всё источает страх, и только смерть, издевательская и мучительная, похожа на избавление. «Любите?! Рожайте?!» – с таким вопрошанием уходит в финал герой фильма, подросток, превратившийся в седого старика с перепуганными детскими глазами. Фильм называют мощнейшим антивоенным высказыванием, хотя его пацифистский финал оставляет больше тревоги, чем уверенности, что это больше никогда не повторится. А роль Флёры стала ярчайшей в жанре кино о войне.

Картина к тому же оказалась наглядным доказательством, что для подобного рассказа достаточно воссоздать события на том месте, где они произошли, и показать их глазами одного-единственного потерпевшего свидетеля. Режиссёр делает и каждого зрителя свидетелем, вынужденным смотреть. На протяжении всей ленты свидетелей сопровождает звуковой ряд войны – парящий в небе бомбардировщик, разрывающиеся снаряды, рой мух над разложившимися трупами, свист контузии в голове героя. Монтаж финальной сцены из архивных, съёмочных кадров и звукового ряда отматывает войну в начало, выстрелы растворяются в нацистских маршах, а пафосный Вагнер сменяется печальным моцартовским «Реквиемом».

Для съемок использовали стедикам – устройство, которое позволяет стабилизировать камеру в движении. Это впоследствии назвали «гиперреалистической съёмкой». Взрывчатка и патроны в кадре были настоящими. В эпизоде, где герои переходят через болото, режиссёр заставил актёров снять всё защитное бельё, чтобы жижа действительно обволакивала их тела и забивалась под одежду. Съёмки были расписаны в хронологическом порядке, и зрителю видно, как меняется состояние героя от сцены к сцене.

Актёры, исполнявшие фашистов, по настоянию режиссёра пили две недели, чтобы к моменту съёмок сожжения деревни выглядеть в кадре максимально обезумевшими. Умирающего от ожёгов старосту сыграл не профессиональный актёр, а местный житель, переживший войну в тех краях. Фильму вообще оказались не нужны никакие звёздные исполнители, и это способ не отвлекать зрителя от сути. В сарай массовку загоняли тоже вполне реалистично, выстрелами в воздух добиваясь искренней паники на площадке. Есть даже легенда, что перед началом съемок сцены сожжения жителей деревни по округе пустили слух, что избу киношники сожгут по-настоящему.

Методы Элема Климова пришлось терпеть съёмочной группе, а он потерпел за них после от критиков. Флёру сыграл непрофессиональный тогда актёр 14-летний Алексей Кравченко, для которого событие стало судьбоносным. Во время съёмок – опять же по настоянию режиссёра, он сидел на строжайшей диете и полгода не видел свою мать. Климов сам внимательно следил за его состоянием, они много общались, разбирали и обсуждали подробно каждую сцену. На площадке работал – возможно, впервые в истории советского кино – детский психолог, который разработал потом для юноши специальную программу реабилитации.

Климов до сих пор остаётся недооцененным автором и даже мало знакомым. Его комедия для детей «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» в 1964 году успела появиться на экранах чудом. «Похождения зубного врача» вышли в следующем году и остались незамеченными публикой. Через десять лет он завершил работу над «Агонией», которую выпустили в прокат спустя ещё десять лет. Он доснял картину «Прощание», работать над которой начала его жена Лариса Шепитько, погибшая в автокатастрофе. «Иди и смотри» стала последней лентой в биографии режиссёра, хотя прожил он ещё 18 лет, планировал снять «Мастера и Маргариту» и «Бесов».

Говорят, в начале 1990-х на встрече кинематографистов зашла речь о бесплодных попытках Климова вывести произведения Булгакова на экран. Раньше, дескать, он не мог снять это из-за цензуры, а теперь – потому что денег нет. Кто-то из присутствующих нуворишей громко заявил: «Я дам денег Климову!» В зале пронесся восторженный пересвист. Но тот ответил: «Хотелось бы ещё знать, откуда эти деньги». В итоге новых фильмов у Климова все же не появилось.