Тема 3. Евреи в период формирования абсолютизма в...

( Евреи при Петре I — первый опыт прагматического подхода к еврейскому вопросу в России, рост ксенофобии в период правления Екатерины I и Анны Иоановны. Дело капитана Возницына как рецидив “ереси жидовствующих” в России. Мистицизм и антисемитизм Елизаветы Петровны. Основные противоречия политики самодержавия в отношении евреев в первой половине 18 века. Три периода “еврейской” политики Екатерины Великой. Причины возникновения “черты еврейской оседлости”. Причины особого отношения власти к караимам. )

На протяжении двух веков — 17-18 вв. — власти России практиковали разносторонний подход к еврейскому вопросу, который из вопроса о целесообразности постепенно превратился в вопрос взаимоотношений создавшейся еврейской общины России с государством и обществом.

Реформы Петра Великого не могли не затронуть положения всех слоев и национально-религиозных групп России, в том числе и евреев, хотя никаких специальных указов и постановлений царь и Правительствующий Сенат не принимали. В то же время царь Петр был первым русским самодержцем, стоявшим выше любого рода предубеждений в отношении евреев.

Более того, он понимал, что часть образованных евреев вполне смогут стать проводниками его западнической политики в отсталой России.

Поэтому Петр впервые и единственный раз в истории России вплоть до реформ Александра II ввел в высшие круги российской аристократии большую группу выкрестов (объяснить, что это такое): крещеными евреями были вице-канцлер П.Шафиров, резидент русского представительства в Амстердаме и Вене А.Веселовский, генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга А.Дивьер и др. Однако это было единственный по-настоящему значимый шаг в отношении евреев за все время его правления.

Петр был полностью лишен предрассудков в отношении евреев, но он прекрасно был осведомлен, как глубоко проникли эти предрассудки в сознание его народа.

Так, в 1698 г. к Петру во время его пребывания в Амстердаме обратился бургомистр города Витсен с просьбой разрешить въезд в Россию нескольких еврейских купцов. Ответ был следующий:

“Мой друг, — писал Петр, — Вы знаете нравы и обычаи евреев, вы также знакомы с русскими. Я также знаю и тех, и других, и поверьте мне: еще не пришло время для встречи этих двух народов. Скажите евреям, что я благодарю их за предложения и понимаю ту выгоду, которую я мог бы извлечь, но мне было бы их жаль, если бы им пришлось жить среди русских”.

По другому поводу он писал: “Для меня все едино, был ли человек крещен или обрезан, лишь бы он был порядочный человек и хорошо знал свое дело”.

Поэтому, из-за опасения, что свободный въезд евреев в Россию вызовет неоднозначную реакцию среди русского населения, Петр лишь в исключительных случая соглашался на приглашение ко двору некрещеных евреев. Так, царским торговым агентом (фактором) был Израиль Гирш (Хирш), уроженец Вильно, живший в Риге (в 1715 г. А.Меньшиков выдал ему патент на проживание в этом городе, традиционно закрытом для евреев) и т.д.

По сути дела, политику Петра I в отношении евреев можно охарактеризовать так: защита и поощрение евреев-выкрестов, а также тех, кто законно проживал на территории России и строгое соблюдение законов о недопущении иноверцев в империю. При этом он исходил исключительно из прагматических соображений, из своего понимания перспектив русско-еврейского сближения.

В августе 1708 г. Петр, находясь в г. Мстиславле, посетил синагогу и справился о житии евреев этого городка. Услышав от них о мародерстве и насилии со стороны его солдат, велел повесить 13 виновных.

При этом, ведя борьбу с контрабандной торговлей через Украину, Петр неоднократно указывал украинским гетманам на необходимость высылки с левобережья Днепра и из Киева всех находившихся там, якобы временно, евреев. Однако выполнить это указание было очень не просто — прежде всего, из-за сопротивления украинских помещиков и казацких старшин.

Дело в том, что экономическая роль евреев на Украине была ограничена тремя профессиями: купец, ремесленник, шинкарь.

Евреи были лишены в России права приобретать землю и недвижимость. Следовательно, им фактически запретили заниматься сельским хозяйством и промышленным производством (фабрику купить было нельзя).

Купцы торговали в основном “восточными товарами” (также как греки и румыны): экзотические ткани, пряности, мед. Борясь с контрабандой, Петр предписал им указом 1708 г. въезжать только в г. Киев и там продавать товары оптом. Указ этот постоянно нарушался, и за взятки евреи попадали в самые различные города и села Украины. Попытки изгнания еврейских торговцев при Петре и после него приводили к тяжелым последствиям для экономики края.

Основным же занятием евреев было шинкарство, которое было выгодно, прежде всего, помещикам и казацким старшинам, охотно нанимавшим для винокуренного промысла, откупов и торговли вином бесправных евреев, бежавших из польских воеводств от войн и гайдамаков. Подавляющее большинство беглецов, занимавшихся шинкарским промыслом, были бедняками, постоянно остававшимися в долгу у нанимателей.

Учитывая большую доходность сдачи в аренду шинков и винокурен евреям, местные власти всячески саботировали указы из С.-Петербурга о выселении евреев.

Таким образом, уже в нач. 18 века в Российской Империи возникает прямое противоречие между идеологическими, религиозными убеждениями большинства населения, экономическими и идеологическими установками центра, с одной стороны, и экономическими кровными интересами того же населения, с другой.

Это противоречие существовало всегда в той или иной форме вплоть до крушения советской власти в 1991 г.

Это противоречие стало еще более вопиющим со смертью Петра.

Императрица Екатерина I, весьма слабо разбиравшаяся в государственных делах, подтверждая все повеления своего покойного супруга, подписала в 1727 г. очередной указ, на сей раз о полной высылке евреев из России. Не имея прав на престол, не будучи популярной в народе (немка), она рассчитывала рьяным усердием на ниве борьбы с иноверцами снискать себе необходимую популярность и любовь поданных.

Евреев действительно, по серьезному стали выселять с левого берега Днепра. При этом все их серебряные и золотые монеты принудительно менялись на медные.

Однако изгнание евреев больно ударило по экономике Украины и в 1728 г. власти вынуждены были пойти на послабления после соответствующего представления гетмана Даниила Апостола. Сенат решил допускать евреев на ярмарки Украины и Смоленска.

Более того. по настоянию Смоленского вице-губернатора кн. В. Гагарина евреям было разрешено брать на откуп таможенные сборы и винный промысел, а также заниматься торговлей в этой губернии.

Однако тут евреи допустили прокол. Борох Лейбов (1663-1738 гг.).

Получив откуп на торговлю, он весьма успешно начал свой бизнес. По своим торговым делам он не раз посещал Москву, где и познакомился с отставным флотским капитаном Александром Возницыным, человеком образованным и склонным к религиозным исканиям.

Еще до знакомства с Лейбовым он совершил паломническую поездку на Север, посетил Соловецкий монастырь. Прочитав Ветхий Завет, он проникся иконоборческими настроениями, сжег часовню в своем имении и утопил иконы.

С Борохом они сличали тексты Ветхого Завета и Торы, где нашли массу противоречий, вели богословские дискуссии. Возницын попросил Бороха ознакомить его с еврейскими обычаями. Оба совершили поездку в Смоленск и далее в Польшу. Там, в белорусском г. Дубровна Возницын совершил обрезание и принял иудаизм, что было строжайше запрещено законами Российской империи.

В 1737 г. жена Возницына донесла об этом в московскую Синодальную канцелярию. Отставной капитан был схвачен, а вскоре арестовали и Бороха Лейбова и его зятя Шмерля. Шмерля оправдали, а Возницына и Лейбова сожгли публично 15 июля 1738 г. на Адмиралтейском острове в Петербурге.

Громкое дело о “совращении” офицера произвело глубокое впечатление на правящие круги и активизировало давние антиеврейские тенденции.

Этим не замедлила воспользоваться новая императрица Анна Иоановна, дочь слабоумного брата Петра I, почти всю жизнь прожившая в Ревеле, за пределами России.

Будучи званной на престол старым боярством, Анна привезла с собой в Петербург большое число немцев во главе со своим фаворитом Бироном, которые вскоре заняли основные государственные посты в империи.

Слабое сопротивление старой русской знати во главе с кн. Долгоруким было сломлено. Однако императрица была непопулярна в народе. Репрессии и засилье немцев только озлобляло против нее общество.

Для того, чтобы сломать эту тенденцию, Анна Иоановна прибегла к испытанному способу. Для того, чтобы доказать свою непримиримость к врагам православия, она начала массированную кампанию против самых злейших врагов — евреев. Тем самым она рассчитывала снять с себя ярлык “продавшейся инородцам царевны”.

Прецедент с капитаном Возницыным был использован для того. чтобы показать, что главный враг не в немцах, пришедших на все основные государственные посты, а в евреях, совращающих даже дворян и офицерство!

Процессу над преступниками была дана широкая огласка. Казнь была публичной. И долго еще призрак ереси жидовствующих будет гулять по Зимнему Дворцу.

Вновь встал вопрос о высылке евреев из Малороссии. Провели проверку, выяснили, что ни один указ не выполняется. Выпустили новый указ. Местные власти в Малороссии на сей раз также торпедировали этот указ, сославшись в этот раз на войну с Турцией — мол евреи уйдут к туркам и выдадут все наши секреты. Шпиономания всегда действовала на русские власти безотказно, и евреям вновь было разрешено остаться вплоть до окончания войны в 1740 г., когда указ все-таки пришлось претворить в жизнь.

Взошедшая на трон императрица Елизавета Петровна (дщерь Петрова) отличалась мистическим страхом перед евреями, что выработало у нее патологический антисемитизм, который не смогли сломать никакие конъюнктурные соображения.

Она всю жизнь помнила историю капитана Возницына, которая сформировала у нее стойкое убеждение в необходимости кардинального решения “еврейского вопроса” — евреи должны быть окончательно изгнаны за пределы страны.



Взойдя на престол в 1741 г., Елизавета уже в 1742 г. повелевает собрать и издать свод законов, по которым живет народ малороссийский. Оказалось, что в соответствии со всеми законами, евреи. хотя и не пользовались правом постоянного жительства в стране, за исключением отдельных случаев, однако временное пребывание им не возбранялось.

Тогда именным указом 2 дек. 1742 г. императрица потребовала высылки всех евреев, как из великорусских, так и из малороссийских земель.

Отныне право оставаться в России имели лишь евреи, принявшие крещение, но им был запрещен выезд (чтобы предотвратить возвращение в иудаизм).

И тут случилось необычное. Как и прежде, войсковая канцелярия Малороссии выступила с прошением разрешить евреям приезд на ярмарки, мотивируя просьбу ссылками на громадные убытки казны и частных лиц в случае разрыва связей с еврейскими купцами. Аналогичное ходатайство представили Лифляндская губернская канцелярия и Рижский магистрат (вошли в состав России соответственно в 1721 и 1710 гг.).

Сенат, как всегда, счел аргументы просителей весомыми и представил соответствующий доклад Елизавете. Но … императрица была непоколебима и на докладе написала: “От врагов Христовых не желаю интересной прибыли” (1743 г.). Последующие прошения остались без ответа. Указ на этот раз был скрупулезно выполнен, и тысячи евреев западных окраин России вынуждены были покинуть ее; изгнание вновь сопровождалось изъятием золотых и серебряных монет и заменой их медными.

Таким образом, в лице Елизаветы Петровны мы имеем типичный вариант отказа от экономической целесообразности во имя идеологических целей. К сожалению, таких примеров в русской еврейской истории было в дальнейшем немало.

Однако вскоре в истории страны наступили иные времена, когда простыми решениями о выселении было не решить еврейского вопроса.

В 1772 году произошел первый раздел Польши и в состав Р.и. влились миллионы евреев-ашкеназов. Это было время царствования императрицы Екатерины II — царицы образованной и имевшей представление о том, как государственные умы немецких земель и Речи Посполитой смогли использовать евреев в своих интересах. Но с другой стороны, у нее, немки по национальности, плохо говорившей по-русски и не имевшей никаких прав на престол, был тот же комплекс, что испытывали до нее Екатерина I и Анна Иоановна.

Уже в первые дни по вступлении на престол, она столкнулась с вопросом о допущении евреев в Россию, изгнанных в предшествующее царствование. Этот вопрос был поставлен в Сенате и его положительное решение было единодушно поддержано членами Сената. Объективную необходимость этого шага понимала и императрица. Однако “не прошло еще недели, как Екатерина II”, гласят записки, составленные ею от третьего лица, -“вступила на престол; она возведена была на нее, чтобы защищать православную веру… Умы были сильно возбуждены, как это всегда бывает после столь важного события. Начать царствование таким проектом не могло быть средством для успокоения; признать проект вредным — было невозможно”.

Императрица попросила отложить дело на будущее. Этими же соображениями императрица руководствовалась, когда подписывала манифест 4 дек. 1762 г. о дозволении иностранцам селиться в России. Она собственноручно написала “кроме жидов”.

Таким образом, Екатерине была чужда ксенофобия в принципе, она понимала, какую пользу смогут принести России иностранные купцы и специалисты, однако она не рисковала вызвать кривотолки в свой адрес, приравняв к ним тех, кого ее предшественница называла “врагами христовыми”.

В действительности же, отношение Екатерины к евреям было иным. Отвечая в 1773 году Дидро на его вопрос о евреях, она объяснила, что вопрос о допущении евреев в страну был поднят некстати, и к этому добавила, что 1764 г. евреям было разрешено селиться в Новороссии и что несколько евреев вообще жили в Петербурге, что категорически запрещено (они жили на квартире у духовника императрицы).

Допуск евреев в Новороссию находился в связи с предложениями Сената допустить евреев в Россию. Не решившись открыто заявить о своем согласии с мнением Сената, императрица прибегла к скрытым действиям.

29 апреля 1764 г. она отправляет секретное письмо генерал-губернатору Броуну, сводившееся к следующему: если канцелярия опекунства (прообраз министерства земледелия) отрекомендует некоторых купцов Новороссийской губернии, то им следует разрешить жить в Риге и вести торговлю. Если они пожелают отправить в Новороссию приказчиков или рабочих, всем. Без различия вероисповедания, следует дать паспорта и конвой. А если из Митавы прибудут трое или четверо, желающих отправиться в Петербург, то их надо снабдить паспортами без указания национальности, не расспрашивая о вероисповедании; для удостоверения личности они представят письмо от находящегося в Петербурге еврея Левина Вульфа.

На этом письме Екатерина собственноручно написала: “Если Вы меня не поймете, то я не буду виновата; это письмо писал сам президент канцелярии опекунства; держите все в тайне”.

Таким образом, можно предположить, что канцелярия опекунства, озабоченная тогда заселением отобранных у Турции земель, пролоббировала у императрицы разрешение на заселение этих земель, в том числе евреями из Восточной Европы и Германии, которые через Ригу отправлялись в дальнее путешествие. Екатерина прекрасно сознавала торгово-промышленное значение евреев и почитала их полезными для государства. Но, сознавая, как могут истолковать этот шаг ее противники и слабость своей позиции на троне в начальный период царствования, она предпочла действовать конспиративно.

Действительно, из Митавы были привезены майором Ртищевым в Петербург 7 евреев, из них двое — Давид Леви Бамбергер и Моисей Аарон, а также Моисей Бер, не поехавший в Петербург, получили полномочие заняться в Риге , под руководством Левина Вульфа, переселением евреев в Новороссию.

Разрешив грекам и армянам в 1769 г. селиться в России, Екатерина предоставила такие же возможности и евреям.

Однако наступил день, когда вопрос допускать или не допускать евреев в Россию стал не актуальным: в августе 1772 г. произошел первый раздел Польши и первые сотни тысяч еврейских семей оказались автоматически в подданстве российской короны.

Первоначально Екатерина отнеслась к этому факту с позиции целесообразности.

Евреи, с т. з. официоза — неизбежный придаток раздела Польши. Поэтому, по мнению Екатерины, еврейский вопрос должен был автоматически сняться с повестки дня российского общества.

Понимая экономическую целесообразность присутствия в России евреев из Европы, императрица в манифесте 11 августа 1772 г. о присоединении края специально выделила евреев:

“…Чрез торжественное выше сего обнадежение всем и каждому свободного отправления веры и неприкосновенной в имуществах целости, собою разумеется, что и еврейские общества, жительствующие в присоединенных к Империи Российской городах и землях, будут оставлены и сохранены при всех тех свободах, коими они ныне в рассуждении закона и имуществ своих пользуются: ибо человеколюбие Ея Императорского Величества не позволяет их одних исключить из общей всем милости и будущего благосостояния под благословенною Ея Державою, доколе они, со своей стороны, с подлежащим повиновением яко верноподданные, жить и в настоящих торгах и промыслах, по званиям своим, обращаться будут.”

Т.о. намек был понятен — содействие экономическому развитию России.

Тем не менее, этим манифестом евреи не были уравнены в правах с остальными новыми подданными. За ними были сохранены лишь права отправления веры и пользования имуществом; в отношении же других жителей, сверх того, было оговорено, что каждое состояние будет пользоваться правами “древних” подданных по всему пространству империи (т.е. по старым установлениям).

По сути дела к этому времени были сформированы основные подходы российского самодержавия к нерусскому населению.

Они были разделены на две большие категории. Первые — права которых определялись общими для всех подданных империи законами. Вторые — права которых определялись особыми положениями.

К концу 18 в. к первой категории уже относились армяне, грузины, греки и другие оседлые инородцы, то ко второму семь различных категорий кочевников и евреи.

Однако уже вскоре после включения Польши в состав России императрица Екатерина II настолько расширила их права, что они фактически перешли в первую категорию, т. е. фактически получили полные права гражданства.

Во-первых, евреям разрешалось свободно передвигаться по всей территории страны, во-вторых, они были обложены податью как обычные подданные государства, т.е. в соответствии с сословной принадлежностью. Они получили право записываться в сословия (купечество или мещанство), следовательно, получили права приобретать недвижимость и пр., стали участвовать в сословно-городском самоуправлении. Как следствие, стали ограничиваться функции собственно еврейских органов самоуправления, т.е. кагала. В специальном указе 1795 г., касающемся вопросов самоуправления, Екатерина напишет: “кагалы еврейские, в уездных городах и губернском находящиеся, не должны касаться ни до каких иных дел, кроме обрядов закона и богослужения их”.

Когда христианское общество стало препятствовать избранию евреев на должности городского самоуправления, Екатерина II особым письмом на имя белорусского генерал-губернатора Пассека 13 мая 1783 г. потребовала восстановления их в правах.

В 1785 г. депутация белорусского еврейства прибыла в Петербург и обратилась к государыне с жалобой по поводу нарушения их прав местной администрацией. Екатерина направила эту жалобу в Сенат, причем поручила своему секретарю графу Безбородко передать генерал-прокурору, что “когда означенные еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ея Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать это правило, Ея Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа”. Т.е., раз евреи уже стали подданными России, раз вошли в состав империи и им были даны сословные права, то без всяких религиозных и национальных различий эти права должны соблюдаться.

Поскольку, на местах права евреев по заведенному ранее обычаю не соблюдались, то возникла необходимость издания особого императорского указа о правах евреев. Такой указ был издан сенатом 7 мая 1786 г. Он отменил выселение евреев из уездов в города, на чем ранее настаивала императрица, поскольку стремилась развить с помощью евреев городской торгово-промышленный сектор. Но, учитывая, провозглашенный ею принцип равенства всех перед законом, то правило было отменено, хотя и с оговоркой временно, что было не более чем компромиссом с местной администрацией. Евреям также было позволено брать у помещиков на откуп производство и продажу спиртных напитков, в то время как даже купцы и мещане-христиане не получили этих прав. Указ подтвердил, что евреи могут избираться и быть избранными в суды и органы городского самоуправления на равных с христианами основаниях.

Сенат даже признал возможным использование еврейского языка в в общих судах для разбора тяжб между евреями и согласился с пожеланием кагалов, чтобы дела, касающиеся “еврейского духовенства” и религиозных вопросов, находились в исключительной компетенции еврейских судов.

Очевидно, т.о., что примерно 20-летний период от первого раздела Польши (1772 г.) был периодом первой российской эмансипации евреев, инициированным Екатериной Великой в интересах стимулирования торговли и промышленности в Российской империи.

В то же время царскому правительству и непосредственно императрице приходилось постоянно сталкиваться с глухим противодействием своим реформам со стороны православного населения. Это выражалось как в проявлениях бытового антисемитизма, так и в попытках ограничить экономическое и политическое влияние евреев на местах.

Действительно, получив равные с православными экономические (торговые) и политические (участие в местном самоуправлении) права, евреи составили конкуренцию ранее занимавшим эту нишу русским купцам и членам местных самоуправлений разных сословий (купцам и мещанам).

Чужаки, да еще претендующие на кусок хлеба старожилов, всегда вызывают недовольство последних. В данном случае речь шла еще и о евреях, которые на протяжении почти 300 лет до того ассоциировались в общественном православном сознании с образом главных врагов Христовых.

Согласно российским законам мещане и купцы (вне зависимости от вероисповедания) могли жить только в населенных пунктах, к которым они были приписаны (по фискальным и таможенным причинам). Однако для Белоруссии как для вновь присоединенной территории, которую надо было срочно интегрировать в состав Российской империи, было сделано в 1782 году исключение, и сенат разрешил купцам переезжать из города в город, смотря по удобности их коммерции”.

Воспользовавшись этим, евреи стали записываться в купеческие гильдии Москвы и Смоленска. Продавая дешевый товар (как правило, контрабандный), они постепенно вытесняли оттуда местных торговцев, чем вызвали организованное сопротивление последних.

Они обратились к московскому главнокомандующему кн. А.Прозоровскому и попросили удалить евреев из Москвы. Зная, что откровенно юдофобские доводы в верхах тогда были не в чести, русские купцы писали в обосновании своей просьбы, что они исходят лишь из интересов торговли, а “отнюдь не из-за какого-либо к ним в рассуждении религии отвращения или ненависти”.

А.Прозоровский изгнал евреев из Москвы, евреи направили очередную жалобу императрице в “Совет государыни”, который впервые за 10 лет принял решение не в пользу евреев. Обоснование явилось то, что, по мнению “Совета”, решение о разрешении купцам из Белоруссии записываться в купечество других губерний не соответствовало указу 1782 г., поскольку имелось-де в виду, что белорусским купцам вне зависимости от вероисповедания можно записываться в купечество различных губерний, но в пределах Белоруссии (Минская, Полоцкая (Витебская) и Могилевская губернии).

Т.о. это было не столько антиеврейское решение, а решение, направленное против приезжих купцов вообще. Но это был первый случай за 10 лет, когда официальный Петербург поддался нажиму со стороны группы православных подданных, отстаивающих свои экономические привилегии, и ущемил права евреев.

В итоге евреи (также как и неевреи) потеряли право записываться в купечество российских городов за пределами Белоруссии. Но, как бы в компенсацию, они получили разрешение переселяться в Екатеринославское наместничество (ныне Днепропетровская обл. Украины) и Таврическую обл., в которые входили земли, присоединенные к России в результате русско-турецких войн второй половины 18 века. Причины те же — правительство было крайне заинтересовано в их скорейшем заселении и освоении, т.е. евреев использовали в своекорыстных государственных целях.

Указом Екатерины II от 23 декабря 1791 г. это решение получило силу закона и фактически положило начало введению в России “черты оседлости”, хотя императрица и не ставила тогда таких целей, а лишь придерживалась обычной в России практики относительно права купцов и мещан на передвижение. Но, если в дальнейшем эти ограничения на купцов и мещан христианского вероисповедания были сняты, то в отношении евреев они только усугублялись.

12 января произошел второй раздел Польши между Россией и Пруссией, по условиям которого Россия получила Западную Белоруссию, Подолию, восточную часть Волыни и Полесье. В 1794 г. русские и прусские войска жестоко подавили польское восстание под руководством Т. Костюшко, и вслед за этим в 1795 г. Россия, Пруссия и Австрия осуществили третий и последний раздел Польши. Россия приобрела теперь Курляндию, Пилтенский округ Латвии и Литву.





В результате двух последних разделов Польши еврейское население России резко увеличилось. Первые шаги правительства после третьего раздела вроде бы показали, что отношение к евреям не изменится в худшую сторону. Власти не только сохранили кагальную систему самоуправления евреев, но и доверили им, кроме вопросов богослужения заниматься сбором налогов в своей среде.

В то же время, перспектива пополнения состава своих подданных за счет огромной еврейской массы (многомиллионной) заставила Екатерину проанализировать эффект свободного (или почти свободного) пребывания евреев в России в течение более 20 лет (с 1772 года).

Анализ показал следующее:

1. Торгово-промышленное развитие страны не претерпело каких-то серьезных позитивных изменений за эти годы.

2. Евреи, по мнению государственных чиновников, подрывали основы экономики страны, торгуя контрабандными товарами, разоряя местное купечество.

3. Идеологическое сопротивление православной России еврейской интеграции было велико. Сами евреи не хотели ассимилироваться и полностью интегрироваться в российское общество, сохраняя в неприкосновенности свою структуру самоуправления, включая суды и пр.

С другой стороны, к сер. 90-х 18 века происходит поворот во взглядах самой русской императрицы. Если в начале своего царствования, вплоть до к. 80-х гг. она проповедовала идеи просвещенной монархии, способной защищать права и свободы граждан, переписывалась с прогрессивными французскими философами того времени: Вольтером и Дидро, то Великая Французская революция с последовавшими репрессиями в отношении королевской семьи и дворянства, привели ее к разочарованию идеалами просвещения, заставили ее ужесточить внутреннюю политику. Евреи стали постепенно рассматриваться как носители чуждых западных идей, с которыми надлежит бороться.

Все это вместе взятое привело ее к мысли о необходимости коренным образом пересмотреть политику в отношении еврейского меньшинства.

13 июня 1794 г. императрица подписала указ, в котором перечислялись территории, где евреям было дозволено постоянно проживать: Минская, Изяславская (Волынская), Брацлавская (Подольская), Полоцкая (Витебская), Могилевская, Киевская, Черниговская, Новгород-Северская губернии, Екатеринославское наместничество и Таврическая обл. (Крым).

В 1795 г. после третьего раздела Польши к этим землям добавились Виленская и Гродненская губернии. Так появилась черта оседлости.

Указ вводил “двойной налог” для евреев (“собирать установленные подати вдвое противу положенных с мещан и купцов христианского закона разных исповеданий…”

Таким образом, не получив рассчитанной экономической выгоды с евреев, правительство просто обложило их двойным налогом, рассчитывая получить доход самым простым путем. Причем евреи становились заложниками в империи — уехать из страны они могли только заплатив двойную подать за три года.

Исключение было сделано для караимов, которых Екатерина особым указом 1795 г. освободила от уплаты двойной подати, но при условии, “чтобы в общества сих караимов не входили из тех евреев, кои известны под названием Раббинов”.

В том же 1795 г. был отменен указ сената 1782 г., разрешавший евреям проживать в деревнях — местные власти обязывались приписывать всех живших в сельской местности евреев к городам, а также принять все меры для удаления евреев из сел.

Таким образом, цели Екатерины оставались, вероятно, теми же — содействовать с помощью евреев экономическому развитию страны, но средства сменились — вместо демократического подхода, основанного на принципе равенства прав, приоритет был отдан принудительным методам жесточайшей эксплуатации.

Караимы — во-первых, имели традиционно иной род занятий — земледелие, следовательно в торгово-промышленном смысле были бесполезны, во-вторых, не имели жесткой системы внутреннего самоуправления, в-третьих, не соблюдали Талмуд, а следовательно, в-четвертых, не были столь самоизолированны как раббаниты, не идентифицировали себя с евреями и, в-пятых, не вызывали такого отторжения у христианского населения.

Вывод:

1. В 18 веке Россия постоянно решала вопрос о целесообразности пребывания евреев в России. В этот период к евреям было применено два радикальных способа решения этого вопроса — а) полная изоляция и запреты через административные меры; б) благосклонное отношение и поддержка (при Петре) и стимулирование еврейского присутствия (в первые два периода царствования Екатерины II).

2. Второй путь всегда наталкивался на неприятие со стороны местного православного населения и администраций, видевших в евреях чужаков и конкурентов в экономическом и политическом смысле.

3. Первый петь также наталкивался на сопротивление местной администрации и знати, использовавших евреев в своих экономических интересах.

4. На протяжении всего 18 в. Россия решала, по какому пути развития своей политики в отношении евреев она пойдет. Вывод был сделан в пользу репрессивного пути по причинам экономического и политического характера. Однако прагматический подход не исчез и заключался в том, что евреев стали рассматривать в к. 18 в. исключительно как инородцев второго разряда, необходимых стране как источник поступления доходов в государственную казну.

Общий вывод: С конца 18 века еврейский вопрос в России трансформировался из вопроса о целесообразности пребывания евреев в России в вопрос о взаимоотношениях евреев с государством и обществом.