Встреча спустя семь десятилетий

Осенью 1939 года 150 еврейских подростков 14-16 лет из Чехии попрощались со своими семьями и друзьями и отправились в Данию. Многие из них тогда видели родителей, ставших жертвами Холокоста, в последний раз.

Подросткам пришлось начинать новую самостоятельную жизнь. Покинуть Чехословакию им помогли программа Еврейского агентства «Молодежная алия», другие еврейские организации, а также Датская лига мира.

Детей приняли под свою опеку обычные датские крестьянские семьи, которым юные беженцы помогали по хозяйству. Почему именно крестьянские? Одной из целей программы «Молодежная алия» являлась подготовка будущих репатриантов к работе в сельском хозяйстве.

Казалось, что осевшим в Дании беженцам повезло, но вскоре началась Вторая мировая война. Нацисты вошли в Копенгаген.

В чужой стране юные чешские евреи чувствовали себя одной семьей, воспринимали друг друга как островок стабильности в меняющемся вокруг мире. Многие из них стали друзьями на всю жизнь, а некоторые даже создали друг с другом семьи.

Однако в 1943 году нацистская Германия, ранее почти не вмешивавшаяся во внутренние дела оккупированной Дании, приняла решение о депортации семитысячной еврейской общины в лагеря смерти. Часть молодёжи была переплавлена в нейтральную Швецию, другие решили отправиться в Палестину.

Монолитная группа распалась. Во времена, когда массовые коммуникации еще не были развиты так, как сегодня, у старых друзей, оказавшихся в разных странах, было немного шансов найти друг друга. Некоторые в дальнейшем переехали в Израиль, США, Великобританию, Канаду и Южную Африку. С годами воспоминания о друзьях юности стали тускнеть. Но недавно журналист из Праги Юдита Матьясова решила собрать по кусочкам и восстановить историю удивительной группы, чтобы ее участники смогли вновь увидеть друг друга.

На прошлой неделе в мошаве Неве-Илан близ Иерусалима встретились шесть бывших беженцев и члены семей тех, кто не дожил до этого дня или не смог приехать.

Анна Мария Штайнер (урожденная Федерер) и Юдит Шакед — сидели на террасе с видом на Иудейские горы. Говорили они вполголоса, наклонив друг к другу головы, как секретничающие сестры. И разговор их шёл так непринужденно, как будто с их последней встречи не прошло и года.

В Дании Юдит и Анна Марии были лучшими подругами, но с тех пор как одна была отправлена в Швецию, а другая в Палестину, они ничего друг о друге не знали.

Из ЮАР на встречу прибыла Линда Файн, дочь беженки Эдиты Моравковой, которая, к сожалению, уже ушла из жизни. «Родителям тех детей было очень непросто, — размышляет она. — в некоторых еврейских семьях росли несколько детей, подросткового возраста, но в Данию они могли отправить только кого-то одного. Вы можете себе представить, какой выбор, им приходилось делать, зная что другие дети могут погибнуть?» Другие семьи, принимавшие участие во встрече, с Линдой согласились.

Эдита (Дита) Моравкова была умна не по годам. Её мать умерла, когда девочке было всего девять лет. В 14 она продала коллекцию драгоценностей своей матери, чтобы оплатить поездку, и сама пришла в представительство Еврейского агентства, чтобы оформить эмиграцию.

После Дании и Швеции Дита отправилась в Палестину, где работала стюардессой. Сама того не ведая, она перевозила контрабандой документы подпольной организации ЛЕХИ, известной также как «Группа Штерна». По словам Линды Файн, после это Эдита пришла к выводу, что «её народ её использовал». «Думаю, это была одна из главных причин, по которым она не осталась в Израиле, — размышляет Линда. — После того, что она пережила, осознавать это было для нее весьма болезненно».

«Истинными смельчаками были наши родители, — считает присутствовавшая на встрече участница тех событий Дагмар Поллакова, — им хватило мужества, чтобы проститься с нами, не зная, увидимся ли мы снова». Большинство из них своих детей так впоследствии и не увидели./

Израильтянин Дан Яалон (в Чехии его звали Харди Бергер), известный геолог, профессор Еврейского университета в Иерусалиме, в доме сына которого проходила встреча, сказал, что прощание с матерью — самое живое его воспоминание: «Мне было десять лет, когда ушёл из жизни отец. Это был первый печальный эпизод в моей жизни. А ещё через несколько лет я должен был попрощаться со своей матерью и уехать в Данию».

Некоторое время он мог обмениваться с матерью короткими письмами, пересылавшимися через Красный Крест, но после оккупации Дании нацистами даже такая связь прервалась.

Некоторые подростки смогли воссоединиться с родителями после войны, но такие случаи были счастливыми исключениями. Дина Кафкова нашла своего отца, одного из немногих евреев, сумевших бежать из Праги в 1941 году. Дину на встрече представляла ее дочь, лондонский адвокат Барбара Рич, рассказавшая, что жалеет о том, что мало расспрашивала маму о войне, когда та еще была жива. «Большинство подростков считают родителей скучными... А моя мама никогда не рассказывала мне о войне, — вспоминает Барбара, — видимо, вспоминать о событиях Холокоста в те годы было не очень принято. А может, воспоминания о войне были слишком свежи, и говорить об этом ей было слишком больно».