Особенности душегубки в дождливую погоду

При подготовке выставки «Ира Новински: Фотограф как свидетель» Закари Бейкеру пришлось изучить в библиотеках Стэндфордского университета более 1 800 отпечатков из коллекции работ фотографа и отобрать те, которые больше всего говорили о нем… Вначале Закари, куратор коллекции библиотек по иудаике и гебраистике, выбрал около трехсот фотографий, но в окончательную экспозицию, которая выставлена в эти дни в библиотеке Стэндфордского университета, из них вошло лишь около девяноста.

Эта выставка, конечно же, не может в полной мере отобразить все богатство художественного мастерства 62-летнего Иры Новински, который с начала 1970-х годов является в художественном мире Сан-Франциско величиной постоянной. В составе экспозиции представлены сцены жизни еврейских эмигрантов из бывшего СССР в Сан-Франциско 1980-х, леденящие кровь виды исторических мест Холокоста, фотопортреты членов египетской караимской общины в Каире и Сан-Франциско…

В 2001 году университетская библиотека приобрела более 15 тысяч негативов и 1 800 отпечатков отснятых фотохудожником в 1980-90-х. Один из отличительных признаков работ Новински, отмечает Бейкер, это умение передавать «определенное время в определенном месте — так, как не сделал бы этого никто другой». Куратор добавляет, что, в дополнение к документально-историческому опыту мастера, выставка отображает «социальное, художественное и личное знакомство фотографа с темой». Действительно, изображения еврейских эмигрантов и мест Холокоста имеют для Новински особый эмоциональный резонанс.

Будущий мастер фотографии родился в 1942 году в польской семье, где-то между 1880 и 1910 годами эмигрировавшей из Польши в Соединенные Штаты. Вырос он в Бруклине, где жило в то время великое множество пострадавших от Холокоста. «Люди, которые учили меня в еврейской школе, были из Польши. Если я шел к бруклинскому мяснику или булочнику, то видел у них на руках выколотые лагерные номера», — вспоминал Новински. Ему трудно было смириться с пропастью, пролегавшей между благополучными американскими евреями и жертвами Холокоста: «Они были жертвами, мы — американцами».

Во многих портретах эмигрантов обязательно присутствуют различные социокультурные ссылки. На одном из фотоснимков, например, мы видим мальчика-караима в кипе и спортивных трусах с надписью «USA», держащего в руках резную шкатулку с миниатюрной Торой. На другом — любимой работе Бейкера на этой выставке — мы любуемся игрой света, пронзающего звезды Давида в окнах синагоги и отражающегося от гладкого линолеума пола, который подметает мужчина после бар-мицвы.

Поворотный момент в творчестве Новински наступил, когда ему предложили сфотографировать скульптора Джорджа Сигала и его инсталляцию 1984 года «Холокост» в Сан-Франциско. Сигал стал для него другом и наставником, а работа с ним привела Новински к сотрудничеству с историком Сибилом Милтоном — автором труда «Примерка памяти: Искусство и политика мемориалов Холокоста». Между 1987 и 1989 годами фотограф много путешествовал по Германии, Австрии и Польше, снимая места и мемориалы Холокоста. Каждое из памятных мест Холокоста он посещал дважды. Он вспоминает, что все первое путешествие ушло только на то, чтобы «переварить» шок и ужас. Впервые снимая внутри газовой камеры, Новински, открыв металлическую дверь, оказался в удушающем помещении, его сердце часто забилось, и ему вдруг показалось, что он вдохнул смертоносный газ… Как оказалось, это был обыкновенный креозот… Новински придерживается собственной, уникальной манеры. Например, старается избегать попадания в кадр туристов, работает в дождливую и мрачную погоду, что делает снимки еще более леденящими.

Закари Бейкер поясняет, что чередование фотографий лагерей смерти с уютными сценами из общинной жизни — прием вполне осознанный: «Я думаю, важно, чтобы живые люди и еврейский образ жизни присутствовали рядом с ужасной историей Второй мировой войны и Холокоста». Фотоснимки куратор дополнил материалами из университетских библиотек, среди которых — и путеводитель по Польше 1943 года. Довольно характерный, надо сказать, документ: описывая, например, оккупированный Краков, он называет бывший еврейский квартал «в настоящее время свободным от евреев»… Бейкер часто задается вопросом, во что бы вылилось « повествование немцев, не проиграй они войну».

Пояснения, сопровождающие фотоизображения мемориалов Холокоста, говорят о различиях между монументами, возведенными в различных политических и социальных контекстах. Мемориалы, построенные в бывшей ГДР, к примеру, подчеркивают героизм сопротивлявшихся нацизму рабочих. Напротив, снимок концентрационного лагеря Дахау в Баварии сделан с высоты католической часовни, которая была построена там как составная часть послевоенного мемориала. «Как мы помним и почитаем? — размышляет Закари Бейкер. — На это нет ответа».