Доля шутки №159

Чем не понравилась посетителю одесского ресторана поданная ему курица, какие «смотрины» устроил жениху шадхен, по какому случаю старик Гуревич предложил купить цветы холостяку и чем Хаиму Блувштейну не угодил Христофор Колумб.

***

В одесском ресторане.
— Что за курицу вы мне принесли? У неё одна нога в два раза короче другой!
— Вы заказали курицу, чтобы съесть её или чтобы танцевать с нею?

***

Шадхен две недели уговаривал упрямого жениха встретиться с потенциальной невестой, но тот раз за разом придумывал всё новые отговорки. Наконец молодой человек выдвинул последнее условие: он даст согласие только после того, как увидит барышню совершенно голой.
— Вы в своём уме? — шадхен даже задохнулся от негодования. — Какая порядочная еврейская девушка согласится на такое?!
— Я хочу знать, что я получу, и это моё последнее слово!
Неохотно, без всякой надежды на успех, шадхен отправился к барышне и передал ей условие жениха. Всё было: искреннее возмущение, категорический отказ, слёзы... Наконец, изобретательный шадхен придумал выход — устроить так, будто бы это произошло нечаянно: девушка как бы переодевается, в этот момент в комнату как бы случайно без стука входит молодой человек, и она как бы от растерянности не успевает сразу прикрыться...
— Ну, — спрашивает шадхен на следующий день после «смотрин», — она вам подходит?
— Нет, мне не понравился её нос.

***

Старик Гуревич продаёт цветы на углу улицы.
— Пан, купите своей жене розы!
— У меня нет жены.
— Тогда невесте.
— Невесты тоже нет.
— Тогда купите себе.
— По какому случаю?
— По такому случаю, что вы не имеете мороки с семьёй!

***

Хаим Блувштейн, полгода назад прибывший в Америку из Польши, обосновался в Нью-Йорке, нашёл работу, устроил старшего сына в школу и в воскресный летний день решил устроить праздник для своего семейства. Он купил билеты на вечернюю водную экскурсию по Гудзону. Судно миновало Нижний Манхэттен, открылся великолепный вид на сверкающие огнями небоскрёбы, светились окна домов, мимо проплывали ярко освещённые пароходы, сияли прожектора на пирсах и огни на набережной.
— Америка не жалеет света, — заметила мадам Блувштейн.
— Да уж, что правда то правда, — поддержал её муж. — Я вот чего не пойму: со всеми этими огнями, которые видно, наверное, за двадцать километров, что уж все так хвалят этого Колумба, который открыл Америку?