Доля шутки №162‎

Где хотел бы упокоиться Айзек Фокс, как проявила себя мадам Рабинович в качестве дрессировщика, что случилось, когда в местечке выпал превый снежок и что сказал на собрании в Москонцерте, осуждавшем эмиграцию, чтец Эммануил Каминка.

***

Житель Бруклина Айзек Фокс посетил контору еврейского кладбища, чтобы приобрести участок, где он желал бы упокоиться после кончины.
— Цены очень сильно различаются в зависимости от расположения участка, — поясняет Айзеку менеджер. — Если хотите моего совета, я рекомендовал бы вам вот этот, возле искусственного водоёма. Посмотрите, как прекрасны эти солнечные блики, эта лёгкая рябь на поверхности воды, эти золотые рыбки и журчащий водопад. Когда завершится ваш стодвадцатилетний срок и вы покинете эту землю, можно ли найти лучшее место для упокоения, чем на этом тихом берегу?
— Что, — воскликнул Айзек, — у самой воды? Вы с ума сошли! Это с моим-то ревматизмом!!!

***

Рабиновичи купили собаку. Жена по нескольку часов в день заставляет пса выполнять её команды.
— Не мучь животное, — просит муж. — У него ничего не получится.
— Получится, — отвечает она. — У тебя сначала тоже не получалось!

***

В местечке выпал первый снежок, покрыв землю ослепительно белой скатертью. Умники огорчились: габай побежит сзывать людей на утреннюю молитву и загадит эту красоту своими галошами.
— Что же делать?
— Есть выход! — обрадовал всех раввин. — Габай не будет ходить по снегу. Мы выберем четырех самых сильных евреев, и они будут носить его на плечах!

***

В середине семидесятых в Москонцерте проходило собрание, посвященное осуждению еврейской эмиграции. Как раз из Москонцерта в ту пору начали валить косяками, и начальство, озверев, назначило оставшимся сеанс публичного очищения. Очищались громко и страстно.
— Это вообще не люди! Это крысы, которые бегут с нашего корабля! — трубил какой-то несчастный, нетвердо понимая, что несет…
Когда все оттрубили, слово попросил тихий чтец Эммануил Каминка:
— Скажите, а тех евреев, что останутся — их как-то поощрят?