Доля шутки №235

Почему Рабинович отказался на суде от последнего слова, что мешало хелмскому меламеду приезжать домой почаще, что можно делать в Мазеповке и нельзя — в Киеве, какое открытие сделал профессор Хреновер и кто затмил своим исполнительским мастерством великого Ростроповича.

***

Судебный процесс в Одессе.
Судья:
— Гражданин Рабинович, вы приговариваетесь к 5000 гривен штрафа за оскорбление государственного служащего. Хотели бы вы что-нибудь сказать на это, обвиняемый?
— Вообще-то хотел бы... Но при таких ценах!..

***

Хелмский меламед нашел работу в соседнем городе. Хотя это не очень далеко, домой он приезжает только раз в год, на Рош а-Шана.
— Почему ты не приезжаешь каждую неделю? — спрашивают его.
— Не могу себе этого позволить. Я бываю дома раз в году — и каждый раз после этого жена рожает мне ребенка. Представь, что было бы, если бы я приезжал каждую неделю!

***

Отец из украинского местечка приехал в гости к сыну в Киев. На одной из оживленных улиц отец останавливается и начинает энергично чесаться.
— Папа, — смущается сын, — в Киеве этого делать нельзя. Здесь не Мазеповка!
— Ерунда, — говорит старик. — По-твоему, как у меня зачешется, мне что, в Мазеповку ехать?

***

Заметка в русскоязычной израильской газете: «Коллективу ученых-репатриантов под руководством профессора Хреновера удалось по одной кости восстановить полный комплект домино».

***

В свое время великий Ростропович был солистом Московской филармонии, а посему, как и все прочие, был включен в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают они на полевой стан — народ сидит на земле, фортепиано нет. Ростропович разволновался: «Как же я буду без аккомпанемента играть?» А композитор Ян Френкель его успокоил: «Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую — никто и не заметит!» Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может... Вдруг где-то в конце «зала» встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к «сцене». Ростропович шепчет Френкелю: «Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме... Давай, играй побыстрее!» Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроповичу: «Браток, не гунди — дай баян послушать!..»