Белое платье для шлимазлов

«Вейзмир, — ворчала бабушка, — зачем свадебное платье без жениха? Разве это дети? Шлимазлы, а не дети». Но увидев грустные глаза Анжелы, взяла ее за руку: «Скажи, детка, что случилось?» И мы выложили все.

Платье

Впервые я увидела его, когда мне было лет пять. Белое, кружевное, воздушное — оно стало моей мечтой. Слышала слово «невеста», но не понимала, что оно означает. Ясно было одно — это слово и волшебное платье неразрывно связаны. Взрослые объясняли, что такие платья надевают, когда выходят замуж. Как я хотела замуж! Уже подростком увидела белое платье в магазине. Его можно купить? Наличие жениха не обязательно? Как же я ошибалась.

Я студентка. Гуляю с подружками по ленинградским улицам. Из любопытства заглядываем в «Салон для новобрачных». Вижу его. На манекене струится белым шелком, играет нежными кружевами, поблескивает жемчужными пуговками моя мечта.
— Можно примерить?
У меня дрожит голос.
— Девушка, платье продается при наличии справки из ЗАГСа.
— Когда у вас свадьба?

У меня в голове включается моторчик. В висках стучит. Мысли выстраиваются в четкий ряд. Я знаю, что делать. У меня будет платье. Знаю, кто выручит. Паша был любимцем курса. Веселый, с длинными, до плеч, волосами, он играл на всех инструментах, писал стихи и не особенно вникал в премудрости Политеха. Рассказала ему о платье.
— Пашенька, пожалуйста, не отказывай. Пошли в ЗАГС.
— Только учти — жениться я на тебе не собираюсь.
— Очень надо... Думаешь, моя мама обрадуется такому зятю?
— Ладно. С тебя контрольная по «начерталке». А я чем-нибудь полезным займусь. Идет?
— Да, да. Я согласна. Паспорт завтра не забудь!

Мы едем в пустом трамвае. Час пик позади. Мы одни в вагоне. Скоро долгожданная остановка. Паша веселится.
— Девушка, вы хорошо подумали перед решительным шагом? Создание ячейки советского общества — дело нешуточное.
Пусть болтает. Мне все равно.
Секретарь в ЗАГСе долго изучает наши паспорта.
— Есть справка о беременности?
— ???
— Вам нет восемнадцати. Брак возможен только в случае беременности и официального разрешения родителей.

Я беспомощно оборачиваюсь к Пашке. От беззвучного смеха он согнулся пополам. За руку вытаскиваю его на улицу. Он хохочет, не может остановиться. На глаза наворачиваются слезы. Белым облаком тает мечта.
— Не огорчайся так, — продолжает смеяться Пашка, — беременность — дело поправимое.

Видя, что я не реагирую на его шутки и серьезно расстроена, предлагает:
— Попросим Анжелу. Ей на прошлой неделе 18 исполнилось.
— Многоженец, — ворчу я и постепенно успокаиваюсь. Анжела не откажет.

Анжела

Первая красавица курса, похожая на Мальвину, с синими глазами и золотыми локонами, она — добрейшей души создание, очень способная, победительница многочисленных математических олимпиад. Ее папа занимал в Ленинграде какой-то высокий пост, часто бывал за границей. Анжела была единственной обладательницей джинсов, привезенных ее отцом из Америки, а не купленных у фарцовщика в питерской подворотне. У нее был настоящий жених. Они учились в одной школе. Он — курсант Дзержинского училища, будущий офицер флота. Его дед — адмирал. Жених Анжелы был очень красив, носил кортик и являлся предметом зависти многих девчонок.

Идиллия рухнула в одночасье. Анжела влюбилась в нашего однокурсника Марка. Марк был гением. Это знали все. Если на лекции он тихим голосом задавал вопрос, радости курса не было предела: начиналась дискуссия, которой увлекались оба — и студент, и преподаватель. В это время мы тихонько, по одному, выскальзывали из аудитории.

Марк был небольшого роста, на полголовы ниже Анжелы, с черными кудрями и очень смуглым лицом. Влюбленные думали, что самое большое испытание — это расставание. Оба жили недалеко от института, и процесс провожания затягивался обычно за полночь. Сначала Марк провожал Анжелу, потом они вместе брели в сторону дома Марка, потом — опять к Анжеле... Они еще не знали, что такое испытание. Дома у Анжелы начались скандалы. Родители слышать не хотели о ее любви.
— Никогда не думала, что папа может причинить мне боль. Он кричит постоянно, — делилась со мной подруга.
— Почему? Я не понимаю.
— Не хотела тебе говорить, но больше не могу. Он сказал: «Чтобы этого еврея возле меня близко не было».
— Еврея? Еврея?! А я? Мы же подруги.
Анжела обняла меня.
— Прости, прости, пожалуйста, я не хотела, но не могу больше молчать, я должна была тебе рассказать. Звонил дедушка Вадима. Они о чем-то долго говорили с отцом. Мне страшно.
— Но у нас в стране все национальности равны.
Синие глаза Анжелы поменяли цвет — в мгновение они стали темно-фиолетовыми.
— Так мой папа с трибуны говорит.

Шлимазлы

Я была уверена, что просьба моя хоть ненадолго выведет подругу из круга бесконечных любовных переживаний, конфликтов с родителями, ежедневных звонков бывшего жениха, запущенной учебы. Ответ Анжелы был неожиданным. Она открыла сумочку и достала тот самый вожделенный талон.
— Вот, купим тебе платье, без Паши обойдемся. Мне не нужно ничего. Мы подали заявление, скоро поженимся — только ты теперь знаешь нашу тайну. Его семья давно ждет разрешения на выезд. Как только получат, я улечу с Марком в Израиль. Там у нас будет настоящая свадьба — называется «хупа».
— А родители, а я? Ведь это же навсегда. Ты не сможешь вернуться.
— Маму жалко. Но я приеду в гости, когда все это закончится. Папа Марка говорит, что так долго не будет, как сейчас. Скоро откроют границы, и мы будем ездить, куда захотим.
Я молчала, не знала, что отвечать. Для моего комсомольского сознания это было слишком.

Утро следующего дня — прогуливаем лекции, покупаем платье. Вот оно, счастье, сбывшаяся мечта. Держу в руках коробку, затянутую прозрачной пленкой, через которую хорошо видно аккуратно уложенное белое кружевное платье. Едем ко мне. По очереди надеваем платье, кружимся. Не верится, что оно мое. Я буду примерять его каждый день. Может быть, у меня когда-нибудь даже появится жених, и тогда все увидят меня в платье, восхитятся, и скажут: «Какая красивая пара!» Кто будет моей «парой», я представляла смутно. Все, приходящие на ум кандидатуры, для столь значительной роли не годились. Но это не важно. У меня было платье. «Вейзмир, — ворчала бабушка, — зачем свадебное платье без жениха? Разве это дети? Шлимазлы, а не дети». Но увидев грустные глаза Анжелы, взяла ее за руку: «Скажи, детка, что случилось?» И мы выложили все. «Мне нужно посоветоваться с Розой», — сказала бабушка.

Ах, Роза — папироса «Беломор» в зубах, сладостный идиш и русский мат. Она была бабушкиной подругой. Если Розе что-то не нравилось, она говорила так: «Если бы не было здесь ребенка, я бы сказала...» И Роза произносила вслух все, что она «сказала бы, если бы не было здесь ребенка». Прости, дорогая Роза, что до сих пор не написала о тебе. Ты достойна романа, а не короткого упоминания.

Роза пришла вечером. «Аф идиш, зол дер мейделе нит ферштэен», — как всегда, произнесла бабушка. Но к тому времени мейделе уже немного подросла и многое «ферштэен». Впрочем, на этот раз бабушка и не собиралась ничего скрывать, рассказала мне все, что я не смогла понять, подслушивая их разговор. Утра я дождалась с трудом. Во-первых, я приняла решение расстаться с платьем и подарить его Анжеле. Во-вторых, мне нужно было рассказать ей удивительные вещи.
— Хупа — это очень сложно, — объясняла я подруге, — тебе нужно стать еврейкой.

— Я согласна, но как?
— Ты будешь учить какие-то пять книг. Я название не запомнила, но там очень много всего о евреях написано. А потом ты будешь сдавать экзамен. В общем, это еще хуже истории КПСС.
— Я выучу, я согласна.
— «Согласна, согласна»... Ты еще всего не знаешь. Тебе придется (о, ужас!) носить длинные юбки, а джинсы надевать будет нельзя.
— Я согласна.
— Да, а волосы ты тоже согласна закрывать платком? — чуть не плакала я, глядя на золотые кудри Анжелы.
— Мне все равно. Я хочу быть счастливой.
В этот момент я подумала о том, как хорошо родиться еврейкой: не нужно лишних экзаменов сдавать — мне их в институте хватает — и можно всю жизнь ходить в мини-юбке. От подарка подруга отказалась: «Платье твое, у меня будет другое, мы в Израиле с Марком вместе выберем».

Эпилог

Прошло несколько лет. В моем платье вышли замуж три однокурсницы, и оно утратило для меня волшебный ореол, затерявшись в студенческом общежитии. Я уходила во взрослую жизнь. В ней оставалось мало места для немотивированных поступков и легкомысленных мечтаний. Оставалась память.

Через две недели после нашего разговора Марка исключили из института за... неуспеваемость. Шла сессия, и преподаватели один за другим выставляли ему «неуды», прерывая ответы Марка и не задавая ему ни одного вопроса. Их семья неожиданно получила разрешение на выезд, которого ждала уже несколько лет. На сборы им дали три дня. Анжелу отец запер, не разрешив даже проститься с любимым. А потом с ней случилась беда. Нет, она жива. Но живет в своем мире, где все счастливы. В этом мире она каждый день улетает с Марком в Израиль, а вся наша группа машет им вслед и желает вечной любви.

Очень долго я не могла понять, почему Марк не прилетел за Анжелой, когда, наконец, наступило то время, которое предсказал его папа. И только через много лет узнала, что он погиб в Бейруте во время первой войны с Ливаном.

«Тебе нравится? — услышала я детский голос, остановившись возле витрины свадебного салона. — Это платье для невесты, — продолжала говорить девочка. — У меня тоже будет такое, когда я вырасту».

Автор о себе: Свой первый роман я написала в 10 лет. Он имел успех среди друзей в нашем дворе, и его ждал провал в школе. С тех пор романы не пишу. Но вышла книга рассказов. Окончила Ленинградский политехнический. Много лет писала на языках программирования. Сегодня работаю в медицинской журналистике, живу в Киеве.