Эпистолярный дар Ханы Сенеш

Последним письмом, написанным Ханой Сенеш перед смертью, стала короткая записка, спрятанная в кармане ее одежды и адресованная матери: «Дорогая, любимая мама, у меня нет слов. Все, что могу я сказать, — тысячекратное “спасибо”. Прости меня, если сможешь. Однажды ты поймешь сама, почему сейчас нет нужды в словах. С бесконечной любовью, твоя дочь». К 70-летию гибели известной поэтессы в Израиле вышел в свет сборник ее писем под заголовком «Ат левадех тавини» («Ты одна поймешь»). 

Хана Сенеш родилась в 1921 году в Будапеште в состоятельной еврейской семье. В 1939 году, после окончания гимназии, она уехала в Палестину. В марте 1944-го Сенеш в составе группы еврейских парашютистов направили в Европу для организации антинацистского сопротивления, но уже в начале лета она была арестована венгерскими жандармами. В ноябре того же года Хана Сенеш была расстреляна во дворе тюрьмы в Будапеште. В 1950 году ее останки были перезахоронены на горе Герцля в Иерусалиме.

За свою короткую жизнь Хана Сенеш написала огромное количество писем, адресованных в основном родственникам и друзьям, в первую очередь матери и брату. Последнее из них было написано 7 ноября 1944 года, в день ее казни.

Название для сборника было выбрано неслучайно, сообщает Haaretz. Как пишет в своей книге биограф поэтессы Рути Глик, оказавшись в Палестине, Сенеш очень тосковала по оставшейся в Венгрии матери и брату Дьёрдю, жившему тогда во Франции. В письме, датированном августом 1941 года, Хана пишет матери из киббуца Сдот-Ям: «Я не скучаю ни о чем из прежней жизни — только о тебе и Дьёрде».

Большая часть из 194 вошедших в сборник писем была написана Ханой в Палестине, главным образом в период обучения в сельскохозяйственной школе в Нахалале. Ее мать пережила войну и в 1945 году репатриировалась в Палестину, привезя с собой и адресованные ей послания. После смерти Каталин Сенеш письма хранились у ее сына, брата Ханы, который также переехал в Израиль и взял себе имя Гиора. После кончины Гиоры в 1995 году документы перешли к его сыну Эйтану.

Письма Ханы Сенеш позволяют судить о том, что у нее был талант к изучению языков. Большинство из них написано по-венгерски, но иногда она переходила на английский: вся корреспонденция, отправлявшаяся из Палестины в Европу, проверялась британскими военными цензорами, которые, разумеется, не знали венгерского. Иногда Хана также пользовалась французским, однако основным ее языком после репатриации стал иврит.

«Конечно, эмигранты здесь говорят на разных языках, — описывала Хана в письме свои впечатления от Палестины. — Часто можно услышать немецкий, идиш и венгерский. Но те, кто живет здесь более или менее продолжительный срок, предпочитают иврит и не любят говорить на других языках. Если у вас есть знакомые, которые собираются сюда приехать, пожалуйста, передайте им, что они должны учить иврит».

В июне 1940 года Хана отправила в письме к матери стихотворение собственного сочинения на венгерском языке, посетовав, что пока недостаточно хорошо знает иврит, чтобы писать на нем стихи. Однако уже спустя несколько месяцев она сообщила, что способна к стихотворному творчеству на иврите.

Письма Сенеш дают представление о жизни палестинского ишува в годы, предшествовавшие провозглашению независимости Израиля. Она постоянно успокаивает свою мать, выражающую беспокойство по поводу того, чем питается ее дочь, не жарко ли ей летом и не мерзнет ли она зимой.

Тема питания вообще занимает в переписке важное место. Овощи, яйца, молоко и сыр вполне доступны, несмотря на войну, сообщает Хана. Иногда она пишет о том, как ей понравились местные продукты, которых не было в Венгрии, например, грейпфруты.

Не обошла Хана Сенеш и подробности своей личной жизни. «Что касается парней, — пишет она в ноябре 1939-го, — то не могу сказать, что у меня есть кто-то на примете». В одном из следующих посланий она сообщает, что хотела бы найти сердечного друга, но не готова идти в этом деле на компромисс.

В ответ на письмо брата, спрашивающего о местных женщинах, Хана пишет следующее: «Женщины здесь ведут себя проще, чем в Венгрии, они не пытаются сразу настаивать на браке. В то же время нельзя сказать, что они ведут себя фривольно. В киббуцах, например, моральные устои очень серьезные».

Узнав от матери, что молодая женщина из Венгрии собирается в Палестину, Хана дает рекомендации, какую одежду ей следует взять с собой: «Простые и легкостирающиеся летние вещи, на зиму — теплое нижнее белье и шерстяные носки». Она советует также привезти несколько пар обуви: высокие ботинки, полуботинки, летние сандалии.

В одном из посланий Каталин Сенеш спрашивает дочь, уверена ли она в своем намерении посвятить жизнь сельскому хозяйству, отказавшись от учебы в университете. На это Хана сообщает, что действительно собирается вступить в киббуц и заниматься сельскохозяйственному труду.

«Мы с тобой думаем об одном и том же, — пишет Хана матери из Нахалаля в феврале 1944 года. — Даже если мы географически находимся далеко друг от друга, наши мысли пересекаются где-то на полпути между нами, возможно, над морем. Я чувствую, что нас связывает прочная и гибкая невидимая нить».