Как нам слушать Вагнера?

В 1981 году в завершение концерта Израильского филармонического оркестра его дирижер Зубин Мета предложил публике прослушать еще и отрывок из оперы Рихарда Вагнера "Тристан и Изольда" — в зале раздались возмущенные выкрики. Тогда дирижер в краткой речи попытался объяснить, что Израиль дескать страна демократическая и в ней можно исполнять любую музыку, но тут же добавил, что если это произведение оскорбляет чувства кого-либо из присутствующих, они могут уйти. Два оркестранта отказались играть, а зал покинули несколько пожилых людей. Шумные протесты зрителей не стихали, кое-кто даже рвался на сцену, но отрывок прозвучал до конца.

Спор о Рихарде Вагнере продолжается до наших дней, как в Израиле, так и в Германии. "Антисемитизм композитора бросает мрачную тень на его личность и творчество, — заявил Эгер, открывая в 1985 году выставку под названием "Вагнер и евреи". — Ему принадлежат высказывания, которые вполне могли бы напечатать в антисемитский листок нацистов "Штюрмер". И на основании этих высказываний Вагнера сегодня клеймят как сторонника истребления евреев".

Дело в том, что немецкий композитор теперь уже позапрошлого века, действительно, был антисемитом. В трактате "Еврейство в музыке", впервые опубликованном под псевдонимом в 1850 году в "Новой музыкальной газете", Вагнер писал, что еврейская музыка невыразительна. Он утверждал, будто еврей лишен подлинной страсти, лежащей в основе художественного творчества. Еврей-композитор, по его словам, сваливает в одну кучу формы и стили всех эпох и мастеров, и допускать еврея в мир искусства нельзя, потому что это чревато пагубными последствиями. В статье "Немецкое искусство и немецкая политика" Вагнер говорил о "вредоносном влиянии еврейства на нравственность нации", о непримиримом противоборстве между германской душой и развращающим воздействием на нее еврейства. Эти идеи вместе с его ультранационалистическими операми, особенно из цикла "Кольцо Нибелунгов", стали почвой для нацистской идеологии в концепции культуры.

Между тем Манфред Эгер отмечал, что хотя организованная им выставка и не призвана защитить Вагнера, но, истины ради, следует отметить, что от некоторых своих высказываний композитор позже отказался. Более того, евреи были среди коллег и друзей Вагнера. В речи на открытии выставки Эгер также пытался доказать, что истоки гитлеровского антисемитизма не восходят к Вагнеру. В брошюре, изданной специально к выставке, он распространялся о том, как высоко ценил Вагнер еврейских композиторов Мендельсона (за увертюру "Фингалова пещера") и Галеви (за оперу "Жидовка"), подробно описал его дружбу с евреями, в том числе хормейстером Генрихом Поргесом и дирижером Германом Леви, сыном раввина. Он упомянул даже роман Вагнера с французской писательницей Жюдит Готье, наполовину еврейкой, дочерью писателя Теофиля Готье и певицы-еврейки Жюлии Гризи. Антисемитизм же Вагнера Эгер объяснял завистью к успеху опер его современника еврея Джакомо Мейербера, а его пронизанные ненавистью к евреям высказывания поставил в один ряд с не менее антисемитскими заявлениями Лютера, Вольтера, Маркса и других.

Следует ли исполнять произведения Вагнера перед израильской аудиторией? Когда в 1992 году в Израиле был проведен опрос среди слушателей концертов, выяснилось, что большинство — за исполнение музыки Вагнера, и только 30 процентов высказались против. Поскольку меньшинство оказалось значительным, решено было воздержаться от исполнения его произведений — хотя бы на время. Между тем в августе 1995 года израильское радио транслировало оперу Вагнера "Летучий голландец", причем в самое популярное время, тем самым как бы нарушив существовавшее ранее табу. Ведь публичное исполнение музыки Вагнера в Израиле неофициально запрещено со времени "Хрустальной ночи" в 1938 году, и с тех же пор не утихают споры об этом запрете. Страсти кипят не только среди меломанов, но и во всем обществе.

Некоторые считают, что нужно отделять искусство от политики, и что эмоции не должны преграждать путь развитию музыкальной культуры. Но ведь музыка, в конце концов, тоже относится к миру эмоций. Во всех своих формах она обращена к чувствам людей, которые отзываются на нее скорее сердцем, чем разумом. И ценители, и противники Рихарда Вагнера согласны, что его музыка относится к мировой классике. "Не думаю, что следует связывать музыку с расизмом, — говорит Нехама Рослер, виолончелистка Иерусалимского симфонического оркестра. — Иначе пришлось бы отказаться исполнять в Израиле произведения многих... (хотя, может быть, они и были антисемитами, но трактатов на эту тему не писали, — ред.). Но раз музыка Вагнера вызывает такие сильные эмоции, я убеждена, что публично исполнять ее не надо, чтобы не задевать чувства тех, у кого она связывается с нацизмом, с пережитыми страданиями, с потерей близких в Катастрофе. В конце концов, музыка призвана успокаивать, создавать хорошее настроение, будоражить или умиротворять душу. А любители музыки Вагнера могут слушать ее дома".

"Как любитель музыки, я считаю оперу "Тристан и Изольда" шедевром XIX века, но мировоззрение Вагнера меня отталкивает. Просто сидеть и наслаждаться его музыкой не могу и дома никогда ее не слушаю... Антисемитские высказывания прадеда навсегда омрачили мою жизнь, — говорит правнук композитора Готфрид Вагнер, недавно выступавший с лекциями в Израиле. — Не могу отделить его оперы от его трактатов. Его теория и музыка — единое целое... Он всегда считал себя, прежде всего, философом и уж потом композитором". И хотя родственники Готфрида Вагнера порвали с ним, а неонацистские группы грозят ему расправой, главной темой его публикаций и лекций остается антисемитизм Рихарда Вагнера и его влияние на политическую, и культурную жизнь Германии.

А вот Яаков Мишори, ведущий музыкант филармонического оркестра, считает, что Вагнера играть можно. "В конце концов, — говорит он, — Вагнер умер за пять десятилетий до прихода Гитлера к власти. Несмотря на свой антисемитизм, он отказывался подписывать какие-либо публичные заявления против евреев. Он даже сотрудничал со многими евреями — его импресарио был еврей Нойман, его произведения тогда исполнялись под управлением дирижера Германа Леви, а Рубинштейн завершал оркестровку некоторых его опер".

Вместе с тем, прежде чем спорить, нужно ответить на главный вопрос: нужно ли спорить о Вагнере как о композиторе. Что же касается призыва "не путать искусство с политикой", то его следовало бы, прежде всего, адресовать самому композитору, который писал не только музыку, но и ультранационалистические либретто к ней. По сути, спор о правомерности исполнения произведений Вагнера в Израиле вовсе не касается качества его музыки. Дело отнюдь не в том, хороша она или плоха. Бессмысленно спорить и о том, насколько глубоки были его антисемитские убеждения, ведь среди композиторов были конечно, и другие антисемиты.

С другой стороны, разумеется, нельзя утверждать, что Вагнер несет прямую ответственность за возникновение германского нацизма, но его несомненно, сделали зловещим символом, и его сочинения оказали огромное воздействие на психологию убийц. Евреям, пережившим Катастрофу, музыка Вагнера напоминает о зверствах нацистов. Довод о необходимости отделить музыку от политики, вообще не очень убедителен, а в данном случае и вовсе несостоятелен, потому что Рихард Вагнер сам политизировал свое творчество.

Но что же тогда делать любителям музыки Вагнера? Они, конечно же могут ее слушать: дома, но желательно не на полную громкость.

По материалам

журнала "Ариэль"