У краха глаза велики

Фантомные боли от распада Османской империи сильны в Турции до сих пор – именно они толкают Эрдогана к строительству нового азиатского царства и отправке войск в Сирию. В Израиле тоже болит – и он часть той империи. Но из того краха можно вынести уроки – сохранить улицы, по которым ходят и в лапсердаке, и в мини-юбке.

Наибольшего могущества и размеров Османская империя достигла к 1863 году. На захваченных османами землях жили народы множества различных языков, культур и вероисповеданий. «Иноверцы» – христиане разных конфессий и иудеи – составляли значимую часть населения страны. Официальная идеология Османской империи хоть и считала эти религии второсортными по отношению к исламу, всё же признавала их и предоставляла гражданским сообществам, образованным по национально-религиозному признаку и называвшимся миллетами, достаточно широкую автономию, которая включала центральное и местное самоуправление, собственное судопроизводство и внутреннее налогообложение.

Высшие руководители общин – армянский и греческий патриархи, и хахам-баши – главный раввин империи – подчинялись непосредственно султану. На местном же уровне епископ или городской раввин находились в двойном подчинении – османскому губернатору и главе своей общины. Естественно, что высокий статус подразумевал и высокую степень лояльности. Понятно, что главам общин и раввинам приходилось постоянно лавировать между многочисленными интересами, однако в целом система миллетов существовала к взаимному удовольствию центральной власти и меньшинств, которым она давала неплохие возможности религиозного, культурного, экономического развития. Постепенно автономные общины стали создавать свои школы, больницы, социальные учреждения для бедных и неимущих.

Особенно контрастно выглядела жизнь иудеев в Османской империи по сравнению с положением их единоверцев в Европе, где они подвергались жесточайшим преследованиям и уничтожению, а из Испании и Португалии были вовсе изгнаны. Недаром евреи сотнями тысяч эмигрировали к османам из Европы.

Были в Османской империи и некоторые ограничения, которые накладывались на «иноверцев», но удивительно, что со временем они стали восприниматься как привилегии. Например, «иноверцы» не могли рассчитывать на военную карьеру, но на практике это означало полное освобождение от военной службы. К слову, когда в середине XIX века султан предложил всем подданным равные права и обязанности вне зависимости от их вероисповедания, то и христиане, и евреи были вовсе не в восторге от этой идеи и по большей части предпочли платить лишние налоги, нежели идти на службу.

Однако слаженно работающая в период османского расцвета XVI-XVIII веков система миллетов затем сыграла заметную роль в крахе империи. Состав населения ведь сильно менялся, и если сначала права миллетов получили три конкретные общины: греко-православная, армяно-григорианская и иудейская, – то после переезда в империю многих евреев-сефардов и евреев-ашкеназов, а затем и большого числа протестантов, султаны создавали всё новые и новые миллеты, которых в итоге стало 17.

Со временем общины приобрели связь с территориями, на которых проживали, что привело их к постоянным требованиям всё более широкой автономии, а потом и к борьбе за независимость. В итоге Османскую империю стали сотрясать непрекращающиеся восстания. И чем больше она утрачивала владений, тем сильнее охватывало ее правителей желание поднять знамя мусульманского и турецкого величия. В XIX веке к власти пришли националистически настроенные политики, и полились реки крови: так, в 1890-х годах в стране были убиты сотни тысяч армян и ассирийцев. Все это только подогревало желание меньшинств сбежать из такой империи. Два встречных потока – центробежный и центростремительный – разорвали империю в клочья.

***

В современном Израиле, чья территория на протяжении нескольких веков была частью Османской империи, миллетов нет по имени, но есть они по сути. Возьмем, например, семейное право – закон относит к ведению религиозных институций евреев, христиан, мусульман и друзов вопросы браков и разводов. И похорон, к слову, тоже. Причем государство не просто терпит эти институции, но и напрямую финансирует. Или, например, образование – в школах, относящихся к тому или иному направлению иудаизма, христианства или ислама, учится изрядная часть детей страны, и хотя формально учебные заведения не подчинены раввинам или имамам, реально они имеют решающее влияние на происходящее там. 

Равно как и общинное руководство имеет влияние на образ жизни членов общин, определяя их отношение к развлечениям, манере одеваться, выбору профессии, службе в армии и т.д. Это влияние может быть относительно мягким, как у религиозных сионистов или католиков, а может быть весьма жестким – скажем, у бедуинов или ультраортодоксальных евреев.

Как и в Османской империи, эта система имеет ряд положительных сторон. Она, безусловно, позволяет защищать, сохранять и развивать культурное и духовное наследие каждой общины. Но возникает закономерный вопрос: что делать остальным гражданам Израиля, которые не вписываются в предложенный набор общин? Создавать общины атеистов?

По большому счету, Израиль идет по этому пути, хоть и неохотно. Возникает «светский миллет» – давно существуют школы, свободные от малейшего влияния иудаизма. Свадьбы на Кипре де-факто легализовали в Израиле гражданский брак. Одновременно укрепляются неортодоксальные течения иудаизма, а от ортодоксального откалываются всё новые направления и последователи – от самых крайних до самых умеренных, и каждое создает свои институции, свои миллеты.

Как же Израилю избежать Сциллы безликого «государства всех граждан» и Харибды межобщинной розни или, не дай бог, резни? Печальная судьба Османской империи учит нас, как минимум, двум урокам. Первый: культурная автономия – это одно, а выделение конкретных кусков земли под этнические кварталы и гетто – это совсем другое. Города и районы, предназначенные только для арабов или исключительно для евреев, только для ортодоксов или только для светских, улицы, по которым нельзя спокойно пройти в лапсердаке или, наоборот, в мини-юбке, – всё это следует пресекать железной рукой. Это семена баобабов, которые, как мы помним из сказки о Маленьком принце, со временем грозят разорвать планету на части.

Второй урок: необходимо сохранить нейтральность властных институтов. Пока султан хотя бы в какой-то мере воспринимался как монарх всех своих подданных, пусть не объективный, но все-таки расположенный над конгломератом общин, – система работала. Когда же султан стал позиционировать себя в качестве защитника ислама – всё кончилось, быстро и очень плохо.

Израилю нужна власть не еврейская и не арабская, не религиозная и не антирелигиозная, а такая, которая давала бы евреям жить и растить детей по-еврейски, арабам – по-арабски, бедуинам – по-бедуински, а космополитам – по-космополитски. Вот тогда есть шанс, что у нас получится лучше, чем у султанов.