Хиппи возле рая

Барон Ротшильд вкладывал в это село миллионы франков в надежде создать город труда и достатка, но в итоге место облюбовали хиппи. Они заняли особняк поехавшего в Нью-Йорк за покупками, да так и не вернувшегося араба и открыли в Рош-Пинне свою коммуну. В ней хватало места всем – и легендарным преступникам, и бывшим спортсменам, и композиторам, чьи имена сейчас у всех на слуху.

Это место считается одним из старейших мошавов в нынешнем Израиле. Рош-Пинна знала самые разные времена. В её развитие вкладывал деньги барон Ротшильд, тут в начале прошлого столетия базировалась лаборатория по исследованиям малярии, а со временем городок стал крупным фермерским центром. Сегодня он считается важной туристической достопримечательностью, а во второй половине прошлого века тут долгое время существовала самая большая в Израиле коммуна хиппи.

Побывать в Израиле и не посетить Рош-Пинну – это как гостить в Италии и проигнорировать Венецию, считают израильские экскурсоводы. Взорам открывается роскошный вид на вершину Хермона, на очертания Голанских высот вдалеке, на живописную долину озера Хулы вокруг. Невысокая каменная архитектура бывшего мошава поднималась по долине и склонам по мере его перерождения из села в город. Основателем этого еврейского поселения был иерусалимский просветитель по имени Давид Шува – теперь его имя носит главная улица в городе. В переводе с иврита Рош-Пинна означает «краеугольный камень», а ранними его жителями стали еврейские эмигранты из Румынии.

Барон Эдмон Джеймс де Биньямин Ротшильд оказался первым человеком, который в конце XIX века инвестировал огромные деньги в это место. На купленных им землях в Рош-Пинне скоро вырос сад, по пышности не уступавший Версальскому, в мошаве была построена синагога, административное здание, шелкопрядильная фабрика и винный завод – все жители оказались при деле. По выходным руководители и служащие местных предприятий прогуливались в тенистом саду Рош-Пинны – всякой непонятной публике вход сюда был закрыт. В конце 20-х годов прошлого века в Рош-Пинне была построена лаборатория по исследованию и лечению малярии, которая в здешних местах косила новоприбывших жителей страны. Это привлекло в город много образованной молодёжи, к 40-м он оправился и разросся.

В конце 60-х его облюбовали хиппи. Началось с того, что глава совета поселения предложил фотографу по имени Аби Наве, сотрудничавшему с местной газетой, бесплатное жильё на Верхней улице, в брошенном доме, который уже начинал рушиться. Фотограф предложение радостно принял. Сначала к Наве переехала семья, потом его друзья, потом друзья друзей, и в следующие десять лет тут жила самая крупная в Израиле коммуна хиппарей. «Американский дом» располагался в выстроенной каким-то арабом гостинице – в 20-м году хозяин уехал в Нью-Йорк за мебелью, но так и не вернулся, и ещё через 40 лет дом заполнился художниками, фотографами, моделями, поэтами, музыкантами, слушателями, растаманами и анархистами.

Целый год в коммуне провёл ныне известный в Израиле Эхуд Банай, музыкант и композитор, еврейский блюзмэн и шансонье, который родился в Иерусалиме. В 1971 году он был призван, а после демобилизации из ЦАХАЛа уехал в Лондон и полгода зарабатывал в тоннелях и переходах лондонского метро – играл на виолончели, которой занимался с детства. Вернувшись в Израиль, он попробовал работать почтальоном в пригороде Тель-Авива, где жила его семья, но тусовка в Рош-Пинне имела множество безусловных преимуществ. И прежде всего тут были свобода и рок-н-ролл. В коммуне Эхуд познакомился с Эли Магеном, вундеркиндом классической гитары, который произвёл на него колоссальное впечатление, а также с Ноамом Халеви, с которым позже они вместе играли в группе «Беженцы». Лучше всего Эхуду всегда удавалось нащупывать еврейский фолк и социальный протест, и он сделал много для популяризации этого направления. В 2008 году вышел документальный фильм Авиды Ливны On the Move – о ранних годах Баная, первых выступлениях и друзьях. В том же году фильм стал участником официального конкурса фестиваля Иерусалимского кино, демонстрировался во всех кинотеатрах Израиля. Ещё раньше у Эхуда появилась соответствующая песня – «Эта тропинка начинается здесь» («Ха-швиль ха-зе матхиль кан») – она как раз о тех временах в Рош-Пинне.

В Рош-Пинне Банай познакомился с ещё одной израильской легендой – бывшим боксёром и тогдашним главным преступником Израиля Нахманом Фаркашем. После четырёх отсидок, в общей сложности на семь лет, Фаркаш в 1969 году объявился в Рош-Пинне и довольно быстро пришёлся по вкусу обитателям коммуны. Он был плоть от плоти хиппи – ходил вечно в потрёпанной одежде, несмотря на то, что грабил часто и по-крупному, разделял идеалы анархии и материальной аскезы. Жил на природе в горах и долинах, питался тем, что попадалось, в холодное время перебирался на побережье Мёртвого моря. Когда осел в Рош-Пинне, говорят, брал в местной библиотеке Успенского и Гурджиева, и если ему напоминали, возвращал. Он тогда как раз решил завязать с криминалом и присматривался к обычной жизни. Банай подрабатывал на стройке, а по ночам они с Фаркашем музицировали и философствовали в его домике, или где-нибудь во дворе, или с видом у костра.

В середине 70-х в попытке укорениться Фаркаш даже женился, у него родился сын, которого все звали Су. Однако это не задержало его в Рош-Пинне. Наоборот, остальная часть легенд повествует о страсти Фаркаша к дороге. Он, по меньшей мере, четыре раза бежал из-под стражи, и почти всегда успешно. На Мёртвом море он познакомился с Хавивой Альперон, сестрой известных в Израиле мафиози, и всё у них шло просто замечательно. Он мечтал тогда о создании эдакого заповедника для перевоспитания преступников на лоне природы, и Хавиве его идея очень нравилась. Они поселились в деревне Кадита под Сафедом, но после какой-то размолвки Фаркаш ушёл из деревни и снова двинулся бродить. Со временем он и сам стал чем-то вроде достопримечательности в этих краях. В одни из последних своих дней он ютился в пещере Мирон – священном месте упокоения Шимона Бар Йохая, раввина и чудотворца, жившего во II веке нашей эры, и попрошайничал в Цфате.

Наигравшись в хиппи, некоторые жители коммуны расселились в Рош-Пинне, на склоне горы Канаан, кто-то переехал подальше, кто-то совсем далеко. Сегодня некоторым кажется, что городок выглядит довольно буржуазно. В 80-х он развивался как долина курортных вилл, но в последнее время стал обрастать многоэтажками. «Маленький центр интеллектуальной и творческой элиты и зажиточных фермеров», как говорят путеводители. От хиппи кое-что осталось – гости по утрам могут лакомиться в садах свежими фруктами, например, а роскошные хоромы тут можно снять за очень скромные деньги. Вокруг заповедники, на берегу озера Хула в ноябре можно наблюдать небывалое сборище птиц, их тут 400 видов. У реки Дан покоится историко-археологический комплекс Ханаанской эпохи, а неподалёку от него есть место – на него экскурсоводы указывают как на самые что ни на есть райские кущи – Эдем, из которого были изгнаны Адам и Ева. Неспроста сюда в свое время хиппи слетелись.