Кошерная утопия

Боро-парк в Нью-Йорке – это крупнейший анклав ортодоксальных евреев за пределами Израиля. Здесь нет пабов, сетевых супермаркетов и роскошных магазинов – только синагоги, школы и плотный ряд домов. Сколько зарабатывают местные жители, почему они охраняют и лечат себя сами и как это вписывается в жизнь мегаполиса – в обзоре Jewish.ru.

История Боро-парка началась еще в конце XIX века, однако свой статус «маленького Иерусалима» район получил после Второй мировой войны, когда из Европы в Нью-Йорк стали переезжать хасиды, выжившие после Холокоста. Переселенцы, говорившие на идише и одетые в традиционные наряды, фактически вытеснили проживавших здесь итальянцев, ирландцев и датчан – так Боро-парк стал домом для разных хасидских групп, со временем превративших часть Бруклина в традиционное еврейское местечко.

В середине прошлого века население района стало расти с огромной скоростью – уже тогда детей здесь рождалось в два раза больше, чем в других боро (районах) города вместе взятых. И в середине 90-х власти Нью-Йорка разрешили жителям Боро-парка расширять изначальную площадь дома в ущерб прилегающей территории. Сегодня, спустя 20 лет после того, как закон вступил в силу, район напоминает тесную коммунальную квартиру, где жизненно важными вещами занят буквально каждый сантиметр. Чтобы как-то разместить своих многочисленных детей – а их в каждой семье 7–9 человек, местные жители добавляют пристройки, облагораживают подвалы и надстраивают лишние этажи. Некоторые хасиды «совершенствуют» фасады многоквартирных домов, пристраивая балконы, играющие роль сукк – шатров, в которых нужно неделю жить в Праздник кущей, или Суккот.

При том что места в Боро-парке постоянно не хватает, цены на жилье здесь в два раза ниже, чем в других частях города, и диапазон их очень широк – на одной и той же улице может продаваться и самый простенький домик, и двухэтажный особняк с бассейном, который осилит купить разве что очень зажиточный хасид. «Обычно люди, у которых есть деньги на элитное жилье, строятся рядом с другими миллионерами, но в Боро-парке все иначе, – объясняет Берилл Яхимовиц, владелец местного агентства недвижимости. – Здесь тот, кто живет за счет продовольственных талонов, вполне может быть соседом очень состоятельного человека, их дети будут сидеть за одной партой, а сами они будут молиться в одной синагоге».

Справедливости ради стоит сказать, что богатые дома в Боро-парке встречаются нечасто: 50% населения района содержит своих детей менее чем на $2000 в месяц, а еще 44% (почти 14 000 семей) и вовсе находятся за чертой бедности. С другой стороны, более богатые жители всегда готовы помочь тем, у кого есть проблемы с финансами: в Боро-парке работает около сотни касс, где нуждающиеся могут взять беспроцентный кредит, а добровольцы регулярно собирают продовольственные корзины, которые развозят по домам малоимущих в преддверии шаббата. Иными словами, в Боро-парке все нацелено на помощь ближнему: разумеется, если этот ближний – хасид.

Сообщество Боро-парка функционирует почти без какой-либо помощи извне. Так, территорию, простирающуюся от кладбища Грин-Вуд до станции Форт-Гамильтон-Паркуэй и 16-й авеню, охраняет добровольная дружина (шомрим). А свое здоровье жители доверяют местной скорой помощи (хацола). Писатель и корреспондент газеты The New York Times Джозеф Бергер объясняет популярность хацолы и шомрима тем, что обе эти организации существуют исключительно для нужд хасидов, благодаря чему и реагируют быстрее, и относятся к своей работе максимально ответственно. «Многие жители Боро-парка, если происходит какая-то чрезвычайная ситуация, звонят не в 911, а в хацолу – знают, что она приедет в несколько раз быстрее. То же самое касается редких преступлений: в случае чего хасиды обращаются к дружинникам, а не в городскую полицию, поскольку доверяют им намного больше», – рассказывает Бергер.

По этой же причине большинство детей, живущих в Боро-парке, учатся не в обычных школах, а в ортодоксальных иешивах, которых здесь работает больше сотни. Министерство образования Нью-Йорка в свое время настаивало, чтобы дети хасидов ходили в общеобразовательную школу, но еврейское сообщество было недовольно такой перспективой: по мнению местных жителей, государственные учреждения развращают детей, особенно девочек, которым положено быть скромными. Кстати, несмотря на обособленность, маленькие жители Боро-парка разбираются в обычных дисциплинах не хуже других американских детей: стандартам по знанию английского языка здесь соответствуют 42% школьников (средний показатель по стране – 41%), а высокий балл по математике имеют 60% (средний показатель по стране – 50%).

По мнению Джозефа Бергера, у хасидов есть уникальная способность – попадать в толпу, но не смешиваться с ней и не приносить в свою общину ничего извне. «Некоторые жители района успешно ведут бизнес, в том числе за пределами Боро-парка, работают в светских учреждениях и видят другой мир, а затем возвращаются в родное место, где нет ни питейных заведений, ни сетевых супермаркетов, – рассказывает писатель. – Чего в Боро-парке действительно много, так это синагог – тут их около 60, чтобы в субботу, когда водить нельзя, любая семья могла пешком дойти до своей синагоги».

Случайному прохожему прогулка по Боро-парку действительно может показаться путешествием в другую реальность, где нет модных трендов, роскошных ресторанов и политических новостей. Однако на 13-й авеню, главной торговой улице района, часто яблоку негде упасть из-за туристов, которые ходят по магазинам в поисках сувениров, перекусывают кошерной едой или просто прогуливаются с фотоаппаратом, пытаясь запечатлеть как можно больше колоритных местных жителей. «Эта улица – на самом деле своего рода еврейский Манхэттен, куда съезжаются покупатели не только со всей Америки, но и из других стран», – говорил еще в конце 90-х Эгон Майер, профессор Бруклинского колледжа и автор книги «От пригорода до штетла», посвященной Боро-парку.

По словам профессора, после начала бурного роста коммерции в 90-х, Боро-парк стал «этнической деревней, способной распространять свои товары далеко за пределы Нью-Йорка». «Люди из сообщества, которое во все времена было самым закрытым, распространились по миру, сумев сохранить свои законы и традиции – неудивительно, что теперь в каждой точке земного шара мы можем встретить мужчин в черных фраках и кнейчах, – рассказывал Майер. – Хасиды могут превратить в местечко любой город и район, поскольку, развивая свою собственную гражданскую и культурную поддержку, они не полагаются на общественные системы, и без того работающие на пределе, а рассчитывают только на себя. Исходя из этого, я делаю вывод, что такие места, как Боро-парк, вскоре могут появиться во многих городах мира».