«Дружба жидовская»

Что может объединить таких разных писателей, как Тарас Шевченко, Иван Тургенев и Николай Чернышевский? Удивительно, но борьба с антисемитизмом. Как русская литература дала отпор антисемитам – читайте в обзоре Jewish.ru.

Журнал «Иллюстрация» особой популярностью у читателей не пользовался. В нем печатались гравюры с видами дальних городов и стран, портреты монархов, картинки из античной жизни, ребусы и незамысловатые статейки. Журнал скорее был призван развлечь читателя, а не заставить задуматься. И неожиданно в июне 1858 года в «Иллюстрации» появляется небольшая заметка о том, как богатый еврей из России устроил в Париже роскошный бал. Автор той заметки, пожелавший остаться анонимным, пытаясь иронизировать, соорудил, по сути, антисемитский пасквиль. Вот главное из него:

«Один богатый еврей, бывший не так давно корчмарем – содержателем постоялого двора в деревне западнорусского края, по стечению каких-то темных, но для него счастливых обстоятельств, вдруг сделался богачом – мильонером. Мильонер – значит, великий человек. Долой ермолку, пейсы, балахон. Нарядился во фрак – просто цымес! – выходит образованный человек. Оставалось съездить в Париж, чтобы сделаться гениальным человеком. И поехал. Задал пир, созвал художников, литераторов, известных людей. Разумеется, черноглазые дщери еврейские, переименованные из Раси и Хайки в Розалию и Христину, блистали на балу палестинским остроумием и иерихонскою красотою».

Заметка эта, однако, осталась без внимания, и автор решил развить мысль и в одном из следующих номеров журнала напечатал уже большую статью, озаглавленную: «Западнорусские жиды и их современное положение». Разбогатевший купец, видимо, не давал автору покоя, поскольку начал он снова с него, однозначно резюмировав: «Человек, имея только тысячный капитал, не может естественным путем нажить десять миллионов за два года». При этом вряд ли сам автор что-нибудь понимал в бизнесе.

Дальше он перешел на обобщения и подверг критике всех евреев Российской империи в целом. Он перечислил, казалось, почти все мифы, ходившие в то время о евреях, именуя их не иначе как «жидами» и заявляя, что «евреев и израильтян больше не существует». Заодно раскритиковал англичан, избравших Ротшильда в парламент, и пришел на основании этого к выводу, что любой парламент можно купить. И в завершении усомнился, что этому «тёмному и упорно-фанатическому племени» можно давать равные со всеми гражданские права и доступ к административным постам.

Эту статью, в отличие от первой, уже заметили. Одесский врач Исаак Андреевич Чацкин опубликовал в журнале «Русский вестник» ответ, в котором объяснил, что по одному человеку нельзя «заключать о свойстве целого народа» – быстро богатеют и отдельные французы, и немцы, и русские. Но самую резкую отповедь вызвала позиция автора, осуждающая английский народ «за допущение евреев в парламент». Доктор Чацкин увидел в этой позиции «отражение того зловещего огня, которым некогда зажигались костры на площадях Мадрида». Инквизиционные костры – если кто-то не понял.

Журнал «Атеней» опубликовал другую отповедь, написанную, кстати, тоже врачом – знаменитым акушером-гинекологом профессором Мартыном Исаевичем Горвицем. Он разоблачил многочисленные ложные утверждения, приводимые в антисемитском пасквиле, указал на незнание анонимным автором Талмуда, хотя тот на него пытался бесконечно ссылаться, а также на грубую манипуляцию при переводе: например, слово «гой» переводится на самом деле как «народ», а не «идолопоклонник», и не несет за собой никакого враждебного смысла – даже еврейский народ многажды назван в еврейском тексте словом «гой». В завершении доктор Горвица выразил надежду, что «недалеко то время, когда подобные статьи будут встречаемы в русской литературе с заслуженным презрением».

Анонимный автор не нашел ничего лучше, как обвинить в ответ этих двух врачей во взятках: по его словам, тот злополучный купец, прославившийся на весь Париж, «не жалеет золота для славы своего племени, и вот явились в печати два еврейские литератора – некие Ребе-Чацкин и Ребе-Горвиц». И продолжил гнуть свою линию, печатая в «Иллюстрации» очередные антисемитские пасквили, выдержанные в хамском и оскорбительном тоне. А вскоре подоспели письма читателей, и некий И. Кир из Гельсингфорса вторил анонимному автору: «Толкуют о прошлых страданиях евреев, но много ли найдется светлых сторон в древней жизни каждого народа? Что же касается евреев, то пусть они сами смоют с себя широкий слой грязи, покрывший их национальность».

Малоизвестный журнал «Иллюстрация» стал приобретать скандальную популярность. «Как электрическая искра, мгновенно пронеслась по Петербургу “Иллюстрация”, по телеграфу переслана молва о ней в Москву, а оттуда быстро разъехалась по губерниям и уездам, – иронизировал знаменитый критик Николай Добролюбов. – В литературных кругах стали рассуждать об “Иллюстрации” с таким же жаром, как год тому назад о крестьянском вопросе. В книжных лавках и библиотеках для чтения беспрестанно спрашивали “Иллюстрацию”. В кондитерских, выписывавших “Иллюстрацию”, учетверилось количество посетителей, тогда как другие, не имевшие “Иллюстрации”, опустели. Даже появиться в образованное общество человеку, не читавшему “Иллюстрации”, сделалось невозможным, ибо это значило бы просидеть дураком весь вечер, не имея возможности принять участие в общем разговоре».

В российском обществе тем временем нарастало возмущение, закончившееся «Литературным протестом», опубликованным в «Санкт-Петербургских ведомостях», а позже перепечатанным в других изданиях. Под протестом против антисемитских статей «Иллюстрации» поставили свои подписи виднейшие литераторы того времени, расходившиеся во взглядах по всем остальным вопросам. Под коллективным письмом подписалось около 150 человек, среди которых были Иван Тургенев и Тарас Шевченко, Павел Анненков и Николай Чернышевский. И даже философ-славянофил Дмитрий Хомяков поставил под письмом свою подпись. А писатель и издатель Фаддей Булгарин не просто подписал протест, но и перепечатал его в консервативной проправительственной газете «Северная пчела».

В результате редакция «Иллюстрации» дала задний ход. Редактор Владимир Зотов попытался отмежеваться: «Никакая на свете редакция не может отвечать за все суждения, высказанные ее сотрудниками, не может все знать и все сама контролировать». Автор же тех антисемитских пасквилей, как теперь выясняется, испуганно писал Зотову: «Я боюсь, что вы меня отдадите на съедение. Только печатно не обнаруживайте моего псевдонима». Редактор не отдал на съедение своего автора.

Псевдоним был раскрыт 100 лет спустя филологом Борисом Егоровым в статье, опубликованной в «Ученых записках Тартуского государственного университета». Анонимным автором оказался Павел Михайлович Шпилевский – писатель-этнограф, публицист и кандидат богословия. Обнаружились и научные труды антисемита: в своих работах он пытался доказать, что белорусы – старейший славянский народ в мире. Его работа «Белорусские народные предания», изданная под псевдонимом Древлянский, подвергалась в свое время критике, поскольку автор «смешивал фольклор со своими собственными фантазиями». Шпилевский также известен циклом путевых заметок, эпиграфом к которым стоит белорусская пословица: «Дружба жидовская – правда чертовская».

В итоге оскорбленный доктор Горвиц подал на редактора «Иллюстрации» Зотова в уголовный суд за клевету. Процесс тянулся почти два года. В январе 1860 года один из авторов «Иллюстрации» писатель Владимир Бурнашев сообщил Зотову: «Мне известно, что у вас процесс по делу жидовского протеста. Надворный уголовный суд приговорил вас за диффамацию на 3 месяца тюрьмы. Но губернский прокурор Николай Григорьевич Богуславский, мой знакомый и порядочный человек – отменил решение». Однако антисемитские материалы в журнале «Иллюстрация» больше не появлялись.