Школа трех религий

Группа израильских школьников стоит на смотровой площадке на горе Мерон недалеко от Цфата. Идет экскурсия, дети пытаются отвечать на вопросы гида. Справляются со скрипом, но иногда кто-то выкрикивает правильный ответ, и гид громко радуется. Однако пришло время вопросов на засыпку.

– Чья почитаемая могила находится здесь совсем рядом?
– РАШБИ! – к неописуемому восторгу гида отвечает одна худенькая девочка.
– А когда, в какое время года принято приходить на могилу РАШБИ?

Тишина. День памяти РАШБИ – так принято сокращать имя еврейского мудреца и вероучителя Шимона бар Йохая – приходится на весенний праздник Лаг ба-Омер, который отмечают разжиганием костров по всему Израилю. Ежегодно в еврейский месяц ияр, который обычно выпадает на апрель-май, на могилу мудреца приезжают десятки тысяч, если не сотни тысяч религиозных евреев со всего мира.

– Так в какой же еврейский месяц мы приходим поклониться могиле РАШБИ?
Затянувшаяся тишина взрывается хором:
– В Рамадан!
Гид в отчаянии вытирает пот со лба и смотрит на класс, добрая половина которого состоит из арабских детей.

Эту сцену с огромным удовольствием наблюдала моя группа – 45 человек, второй год учившихся на гидов-экскурсоводов по Израилю. Мы тоже были на горе Мерон с учебной экскурсией и немного узнавали себя в этой смешанной группе школьников. Годом раньше в аудитории Иерусалимского университета собралась разношерстная толпа будущих гидов. Самым юным было слегка за 20, самым зрелым – точно хорошо за 70. Одни родились в Израиле, другие репатриировался в 80-е, а кто-то из нас совсем недавно приехал в страну. Однако многие жили на этой земле поколениями, только называли они страну иначе – Палестина.

Арабские студенты – как христиане, так и мусульмане – сразу стали держаться вместе, чего нельзя было сказать о евреях. Религиозные евреи цепко осматривали друг друга, изучая цвет и форму кип, кибуцники хвалились личным оружием перед молодыми американскими репатриантами, а прошедшие гиюр китайские студенты робко сидели в углу – единения не получалось.

– Главная цель нашего курса – рассказать гостям Израиля о чуде сионизма! О том, как благодаря силе и таланту нашего народа расцвела эта земля! Если кого-то из присутствующих задевает слово «сионизм» – этот курс не для вас! – так начал знакомство с группой руководитель курсов. Для гарантии он повторил программное заявление и на арабском. Однако все промолчали.

Стоит сказать, что для арабов религиозная принадлежность – это основа самоидентификации. Ответ «я – француз» или «я – атеист» не воспринимается собеседником в принципе. На рынке в Иерусалиме можно услышать такой диалог.
– Ты русский, христианин, да? – спрашивает туриста арабский продавец.
– Нет, я в Б-га не верю. Я атеист.
– А, атеист, ясно. Христианин, да?

В общем, арабам сложно идентифицировать человека и найти ему нужное место в своей системе координат, если у него нет религии. Но и об иудаизме они знали крайне мало, хотя ислам своими корнями неразрывно с ним связан. С удивлением арабы узнавали, что евреи молятся три раза в день и должны читать определенные молитвы: «Конечно, это не наши пять обязательных намазов в сутки, но тоже что-то!» Как-то вечером преподаватель объявил перерыв, чтобы постившиеся в тот день иудеи могли поесть. Мусульманские студенты, только что пережившие Рамадан, когда любая еда и питье дозволяются только после захода солнца, с недоумением спросили: «И вы тоже?!»

Тему многоженства, актуального для евреев в прошлом и до сих пор до конца не изведенного, мусульмане, впрочем, обсуждать отказывались: «Мы современные люди, а не какие-то дикие бедуины пустыни. Кто в наши дни в здравом уме захочет взять вторую жену? У меня и от одной-то голова кругом идет!»

Или вот: «Повторите, как там у Маймонида в 13 принципах веры говорится? Что Всевышний один, и нет у него пророка, кроме Моисея? Как хорошо сказано и что-то напоминает!» – довольно записал один из наших отличников-мусульман.

И только арабы-христиане спокойно и даже слегка устало слушали лекции по иудаизму: текст Библии они знали неплохо и ничего нового узнать не ожидали. Однако, когда речь на лекции зашла о мессианских настроениях хасидов в Европе в XVII веке, заметно оживились: «Значит, и евреи все-таки ждут Мессию?! Интересно!»

И напряженное отношение друг к другу – правда, конечно, на фоне филигранного обхода любых политических дискуссий – стало постепенно спадать. Сначала объединились евреи – религиозные даже стали приглашать китайцев к общей молитве, миньяну. А потом арабская часть класса стала взаимодействовать с еврейской.

Прошло полгода. Очередная учебная экскурсия по Старому городу заканчивалась у Стены Плача. Не у той ее части, которая всем известна, а в другом месте, чуть южнее, где есть специальная площадка для иудейских реформистов. Солнце медленно клонилось к закату. Преподаватели быстро ушли, но часть студентов так и не расходились. Я тоже задержалась и застала трогательную сцену, разыгравшуюся на площади ровно в пять квадратных метров. Один из наших студентов пытался по сложившейся традиции вложить записочку меж камней, второй встал лицом к Стене с еврейским молитвенником в руках, а третий опустился ниц и простер руки в сторону Мекки. Если там, на небесах, кто-то видел нас в этот момент, то Он мог бы облегченно выдохнуть.