Еврейская монета

Они восстали против великого Рима, не имея ни сил, ни людей, ни оружия. Но зато у них была своя монета! Зачем древние иудеи включили во время войны «печатный станок»?

О восстании Шимона Бар-Кохбы, бросившего вызов могущественной Римской империи и названного в тот период даже Мессией, до нас дошло не так много материальных свидетельств, как и о нём самом. И самые главные среди них – это монеты, которые чеканили еврейские повстанцы. Надписи на них были сделаны по-еврейски, причем архаичным шрифтом времен Первого Храма, в отличие от монет времен Ирода и других поздних царей Иудеи, на чьих монетах надписи были сделаны по-гречески. Написано на монетах времен восстания было обычно имя Шимона на одной стороне и гордые слова «За свободу Иерусалима!» – на другой. Но громадный интерес представляют рисунки на этих монетах.

Некоторые из рисунков прочитываются легко. Например, на некоторых динариях изображены серебряные трубы и какой-то струнный музыкальный инструмент вроде лиры – скорее всего, эти инструменты использовались в храмовом служении и в память о нем попали на монеты. На ряде других изображены этрог с лулавом – растения, используемые евреями при праздновании праздника Суккот – как тогда, так и сейчас. Эти растения вообще были одними из самых популярных символов еврейской атрибутики на протяжении многих веков.

А вот на одной из монет изображен изящный кувшин с узким горлышком и на тонком основании, рядом с которым ветка какого-то растения. Многие считали эту ветку пальмовой, но это никак не помогало разобраться – что же за сосуд тут изображен? Похоже, недавно эту загадку смог разгадать израильский исследователь Й. Адлер, рассмотревший в этой ветке – обычную иву. По его мнению, монета эта хранит память об одной из самых любимых народом церемоний времен Иерусалимского Храма, когда в праздник Суккот жертвенник украшали громадными ивовыми ветвями, а потом торжественно вносили туда в золотом сосуде воду из источника Шилоах. Воду эту возливали на жертвенник, вознося при этом молитвы о хорошем дожде в наступающем году. Из-за этой церемонии, кстати, велись во времена Храма жаркие споры: она не описана в Торе, поэтому саддукеи боролись с ней, а фарисеи одобряли. Так что монета эта оказывается признаком победы фарисеев.

Но особенный интерес вызывают монеты с изображением фасада Храма. Ведь когда они чеканились, было еще немало евреев, своими глазами видевших это величественное здание до того, как его уничтожили римские захватчики. Одно из изображений широко известно – оно отчеканено на распространенной монете достоинством в тетрадрахму.

На этой монете можно увидеть вход с украшением над ним, четыре колонны по сторонам и какой-то предмет внутри. В прошлом некоторые ученые думали, что здесь изображен Первый Храм, а предмет – это Ковчег Завета. Но зачем восставшим изображать здание, разрушенное за пять веков до них, когда они помнили Второй Храм и могли бы изобразить его? К тому же предмет с полукругом сверху вовсе не похож на Ковчег Завета. Да и известно, что Ковчег Завета стоял в Святая святых, скрытый от глаз людских, а не открытый взору, как на этом рисунке!

Наилучшее объяснение этому рисунку дал иерусалимский ученый профессор Й. Патрик. По его мнению, здесь изображен вход в основную часть Храма. Предмет, который виден сквозь вход – это стол с хлебами – один из трех священных предметов, стоявших в основной части Храма, как Первого, так и Второго. А украшение над входом – это громадная золотая лоза с виноградными гроздьями. Эта золотая лоза имела большое значение – недаром её упоминают и Мишна, и Иосиф Флавий, и римские историки, например, Тацит. Согласно Патрику, гроздь винограда, снова и снова появляющаяся на монетах Бар-Кохбы, – это не просто сельскохозяйственный символ, а часть именно этой золотой лозы над входом в Храм.

Наконец, упомянем еще одну довольно редкую монету – дидрахму, найденную и описанную выдающимся еврейским нумизматом Лео Мильденбергом.

СПРАВКА.

Лео Мильденберг был тихим еврейским мальчиком и изучал древнюю историю и семитские языки в университете Франкфурта, одновременно увлекаясь старинными монетами. Когда нацисты пришли в Германии к власти, он перебрался в независимую тогда Эстонию, нашел место докторанта в университете Тарту и там продолжил свои научные штудии. Когда в Эстонию пришла советская власть, Лео попал «под раздачу» уже под другой категорией: его сослали в Казахстан – как немца, а не как еврея. В тяжелой ссылке он не только выжил, но и встретил свою будущую жену – Эльзу Бруннер из Цюриха. После войны благодаря помощи Красного Креста паре удалось вернуться в Цюрих, и там неожиданно пригодилась страсть Лео к монетам: его сходу приняли на работу в один из крупнейших банков Швейцарии, а с годами Мильденберг стал одним из самых авторитетных в мире специалистов по античной нумизматике. Но особую страсть он питал к монетам еврейским, и его научные труды по монетам времен Бар-Кохбы не знают себе равных.

У Лео Мильденберга была еще одна страсть. Он коллекционировал античные изображения животных, и его коллекция демонстрировалась на выставках по всему миру. Удивительно симпатичные статуи бегемотов и леопардов, уток и лошадей. Одно правило было у этого коллекционера: в коллекцию принимались изображения животных только свободных и благополучных. Никаких цепей, решеток и тем более изображений охоты. Друзья говорили, что великий нумизмат видел слишком много несвободы в первой части своей жизни и во второй части даже в коллекцию не хотел это рабство пускать.

На ней тоже изображен вход в Храм, но он выглядит по-другому – по сторонам от входа только две колонны, но сам проход почему-то значительно шире. Профессор Патрик считает, что здесь изображен вход в наружную часть Храма, который действительно был шире и выше входа во внутреннюю часть. А декоративные колонны по бокам от входа напоминали о монументальных колоннах Боаз и Яхин, которые были столь отличительным признаком Первого Храма. И это, кстати, вполне логично, что на более дорогой монете в четыре драхмы был изображен более святой, внутренний фасад Храма, а на монете подешевле – в две драхмы – фасад наружный.

Однако самое главное, о чем свидетельствуют монеты времен Бар-Кохбы – так это о серьезности намерений восставших иудеев. А также о развитой инфраструктуре и высоком организационном уровне этого еврейского правительства – ведь только настоящая власть, как в те времена, так и сегодня, способна эмитировать свою валюту.