Святой без головы

Главный затворник Голливуда – режиссёр Терренс Малик – вышел к людям с новым фильмом «Тайная жизнь»: о судьбе австрийца Франца Егерштеттера, которому в 43-м отрубили голову за отказ присягать Гитлеру.

В последние годы отношение к режиссёру Терренсу Малику у кинокритиков было очень противоречивое. То есть никто не отрицал, что он – человек великий, такими фильмами, как «Пустоши», «Тонкая красная линия» и «Древо жизни», уже давно заслуживший себе место в культурной вечности. Все даже отлично понимали, что Малик, по сути, даже не совсем режиссер, а скорее кинопоэт уровня Андрея Тарковского и Стенли Кубрика, у которых кадры вместо бьющих в сердце поэтичных строк. И тем не менее большинству последние фильмы Малика дались с трудом: длинные, с обилием красивых картинок, но с явным недостатком сюжетных линий – эдакий эфемерный, почти неуловимый поток сознания.

Хронометраж нового фильма Малика под названием «Тайная жизнь» тоже вызывал у всех опасения: без пяти минут – три часа. Успокаивало, что фильм должен был быть биографичным – о судьбе австрийца Франца Егерштеттера, казненного за отказ служить в армии Гитлера, а значит, сюжет там должен был быть на месте, причем многим известный. В итоге впервые картину показали летом прошлого года на Каннском кинофестивале – и всем она очень понравилась, в российский же прокат – а в условиях всеобщего карантина считай, что в российский онлайн-прокат – выпустили в конце марта 2020-го. Весь остальной мир должен увидеть фильм в мае.

Итак, перед нами – помимо захватывающего видеоряда, где каждый кадр – произведение искусства – реальный исторический персонаж Франц Егерштеттер, сыгранный актером Аугустом Дилем. На экране мы видим его уже зрелым мужчиной: он – любящий муж, веселый отец трех очаровательных дочерей и трудолюбивый владелец огромной фермы. Детали ранних лет жизни Егерштеттера остаются за кадром: что он – безотцовщина, который в юности кутил напропалую, обзавелся внебрачным сыном, но остепенился, женившись на религиозной Франциске Шваннингер и получив ферму в наследство от приемного отца.

Впрочем, какие-то отблески юности Франца в фильме все-таки встречаются. Когда Франц уже начинает потихоньку противопоставлять себя односельчанам, которые все как один поддерживают Гитлера и затеянную им войну, мы узнаем, что его отец был храбрым воякой и погиб на фронтах Первой мировой. Этим, конечно, Франца в фильме пытаются пристыдить: «Как, ты не хочешь воевать?! Отец был бы тобой разочарован». Таким же образом его пытаются выставить подкаблучником: дескать, изменила тебя жена, до свадьбы ты был совсем другим. И тут стоит сказать, что на союз Франца и Франциски в австрийской деревне Санкт-Радегунд с самого начала действительно смотрели с подозрением: вместо того чтобы закатить пьяную деревенскую свадьбу, те уехали в паломничество в Рим. И это и впрямь была идея Франциски.

Но для того чтобы подметить такие детали в фильме, нужно быть в курсе реальной биографии Егерштеттера. Например, сцена со сном, где Францу снится «поезд, едущий прямиком в ад» – это строки из его реального дневника в начале 1938 года. Вскоре после этого Егерштеттер окажется единственным в своей деревне, кто проголосует против присоединения Австрии к Германии. Это, конечно, ни на что не повлияло – и вот в 1940-м Франц участвует в общеобязательных военных сборах, даже дает, кстати, военную присягу в присутствии Гитлера. Именно там, в момент, когда им крутят документальную хронику первых военных побед нацистов и первых убийств, у Франца начинают зарождаться сомнения: так ли правы затеявшие войну?

В тот раз его от дальнейшей службы в армии спас случай: общине Санкт-Радегунд удалось убедить военную бюрократию, что Франц нужен на ферме и как кормилец многодетной семьи, и как поставщик продуктов для армии. Вернувшись, Франц стал пономарем в местном приходе и вступил во францисканский орден для мирян. В своем дневнике тех лет он много размышлял над тем, насколько действия его нового государства отвечают христианским ценностям. Узнав, что нацисты истребляют душевнобольных людей, а также людей с врожденными физическими недостатками, Егерштеттер понял, что его государство – в корне греховно. С того момента он отказался от финансовой помощи, выделяемой властями фермерам. Он также перестал поддерживать разговоры односельчан о превосходстве арийской расы и величии Гитлера. А еще – никогда не жертвовал ничего на нужды армии. За такой нонконформизм его в родной деревне любили все меньше и меньше.

Но все могло бы обойтись, если бы не призыв Франца в армию. Однако в 1943 году дела рейха были настолько плохи, что призывали всех – даже нужных тылу фермеров. И вот тут фильм Малика и настоящая биография Франца начинают расходиться. Реальный Франц просто не явился на сборы, был тут же арестован и посажен в военную тюрьму в Берлине. Меньше чем через полгода его казнили как уклониста – хотя в материалах дела было его согласие на службу в военных госпиталях. Франц в киноленте Малика на сборы все же явился – арестовали его чуть позже, когда он отказался присягать на верность Гитлеру. Это, кстати, история другого реального персонажа – также казненного в итоге нацистами Франца Райниша. В общем, в фильме произнести слова верности Гитлеру Франца уговаривают и епископ, и адвокат. Доводы используют более чем разумные: дескать, что слова, главное – поступки. Ты в верности клянись, а сам иди в госпиталь и спасай жизни.

Но Франц неприступен: говорит, что не может предать себя и свои убеждения. И это несмотря на то, что в тюрьме его каждый день избивают, а любящая, все понимающая и принимающая жена все-таки пишет ему, что в деревне ее изводят: называют женой предателя, плюют в ее сторону и желают скорой смерти. Эта часть фильма – максимально гнетущая. И ощущения она оставляет двойственные: видя страдания Франца, но главное – всей его семьи, начинаешь думать, геройская ли это храбрость или простая гордыня. Думается, что именно для этого Малик «подкорректировал» биографию реального Егерштеттера – чтобы иметь возможность порассуждать о свободе разума и воли в традициях Бердяева и Кьеркегора, то есть когда это одновременно и порок, и высшее благо. Интересно с этой точки зрения, кстати, что режиссёр чередует художественные кадры своего фильма с кадрами из «Триумфа воли», отснятого в 1934 году Лени Рифеншталь по заказу Гитлера. Потому что «триумфом воли» в «Тайной жизни» оказывается совсем иное.

Есть в этих размышлениях о Малика, кстати, и что-то от разных трактовок поведения Мордехая, не поклонившегося в свое время Аману: как должны были вести себя евреи, оказавшиеся на чужбине под властью других народов? Должны ли они были думать прежде всего о спасении жизней и склонять голову перед власти предержащими? Или должны были противостоять и не подчиняться? Как всем известно, Мордехай Аману не поклонился – и победил: это вот только что отпраздновали евреи всего мира в Пурим. Франц был казнен, то есть формально проиграл. Однако заканчивает режиссер свой фильм такими словами: «Если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые жили рядом с нами, незаметно и честно, и покоятся в безвестных могилах».

Что касается истории реального Франца: его жена получила его прах только после войны, а потом долго судилась с государством за положенную ей пенсию вдовы. А в 2007 году папа Бенедикт XVI – часто обвиняемый в благожелательном отношении к нацистам – причислил Франца к лику святых.