Блатные сионисты

Как в истории еврейского хита – песни «Семь сорок» – переплелись криминал, мечты об Израиле и ловкость рук советских фарцовщиков.

Примерно в 1973 году бард Аркадий Северный спел под гитару на квартирном концерте в Ленинграде: «В семь сорок он подъедет/ В семь сорок он подъедет/ Наш старый, наш славный/ Наш а гиц ын паровоз». И моментально застолбил себе место в истории. Запоминающийся мотив, простые слова и возникающее будто из ниоткуда желание притоптывать ногой сделали «Семь сорок» хитом – всюду, от Калининграда до Владивостока. Сам Северный стал любимчиком криминального мира и главным одесситом, хотя вообще-то был уроженцем Иванова, а Одессе всегда предпочитал холодный Ленинград.

Аркадий Северный не оставил свидетельств об авторстве песни «Семь сорок» – хита со странным текстом, который отсылает к Одессе, но, на первый взгляд, лишен смысла. В самом деле, что за поезд должен прийти в Одессу в семь-сорок? Что за джентльмен с «роскошным котелком» на голове выйдет из вагона? И почему именно на восток устремит он взгляд своих «глаз зеленых»? Авторство этих строк довольно быстро взял на себя коллега и патрон Северного – Рудольф Фукс, собиратель одесского фольклора и человек, который записал барда на пленку.

Для своего времени Фукс был по-настоящему одиозной фигурой. Родившийся в городе Луга Ленинградской области в 1937 году, он уже в 50-е годы увлекся западным джазом. А еще – одесской «блатной» культурой начала 20-х: в его представлении эти жанры шли рука об руку. Фукс имел тесные связи с подпольной студией звукозаписи Руслана Богословского – самородка, который самостоятельно создал аппарат для записи пластинок и одним из первых начал делать их из рентгеновских снимков. Регулярно Фукс выступал в роли импресарио: он «поставлял» Богословскому для записи местных исполнителей, а песни для них сочинял сам. Одним из его нереализованных проектов была рок-опера «Пророк Моисей» об исходе евреев. Ее Фукс намеревался поставить на сцене одного из ленинградских ДК.

Встреча Рудольфа Фукса и Александра Северного – тогда фамилия последнего была еще Звездин, псевдоним «Северный» появится позже – произошла в начале 60-х годов. В интервью «Новой газете» Фукс вспоминал: «Он пришел ко мне по странному поводу: ему кто-то сказал, что у меня есть Барков, матерные стихи. У меня действительно была дореволюционная книжечка с ятями – “Утехи императрицы”, что-то такого плана. Я ему эту книжечку показал, Аркадий был в восхищении. Молодой парень из Иваново, студент Лесотехнической академии. Лицом напоминал молодого Никулина. Пытался из себя фарцовщика изображать, щеголял жаргоном».

Потом Аркадий увидел гитару и попросил разрешения сыграть. Он спел несколько песен – в том числе и пару «блатных» одесских. Услышав его, Фукс был сражен. Он понял, что перед ним настоящая звезда, с харизмой и собственной манерой исполнения. Особенно его поразило умение Аркадия имитировать одесскую интонацию, то есть выговор человека, для которого первым родным языком был идиш и уже потом русский.

Было решено добавить Аркадию одесских песен в репертуар. Поскольку база криминальной южной лирики была очень небольшой: на слуху было всего 5-6 композиций, включая легендарные «Лимончики», – Фукс вызвался написать новые песни сам. «Я сочинил их 17 штук, весь канон. “В Одессе я родился, в Одессе и помру”, “Эх, Одесса, мать-Одесса, Ростов-папа шлет привет”. Среди них был и текст песни “Семь сорок”», – говорил он.

По его словам, мелодия «Семь сорок» была известна еще с начала XX века, а ему нужно было только написать для этой мелодии текст. «Толчком к написанию послужило стечение обстоятельств. Я прочитал в какой-то газете статейку о сионистах, которые подыскивали место для будущего еврейского государства. Один из главных сионистов Теодор Герцль собирался приехать на Украину, в Одессу, об этом было широко оповещено, и народ пришел его встречать на железнодорожный вокзал. Но Герцль не приехал по каким-то своим причинам. И вот все это я вставил в песню», – вспоминал Фукс. По его словам, именно Теодор Герцль и был тем человеком, которого в тексте все ждут в Одессе с поездом, чье прибытие назначено на «семь сорок». А его «большие зеленые глаза» устремлены на восток, потому что именно там, на востоке, лежит Земля Обетованная – место, где должны поселиться евреи.

С версией об авторстве Рудольфа Фукса согласны не все. Действительно, мелодию для «Семь сорок» записали еще в 1903 году на грампластинке компании «Зоофон». Под этим лейблом, изначально имевшим американское происхождение, записывали большинство пластинок, продававшихся в России в начале ХХ века. Еще раньше мотив «Семь сорок» исполняли уличные музыканты на вокзалах. Его основа – еврейский танец «фрейлехс» бессарабского и молдавского происхождения.

Сам текст вряд ли мог принадлежать Фуксу, считают противники версии «советского импресарио»: в песне много бытовых одесских словечек и даже вставок на идиш, который Фукс вряд ли знал. Речь идет о словах «наш а гиц ын паровоз». Выражение «а гиц ын» обычно переводят с идиш как присказку. Так говорят, когда сообщают о факте, который и без того все знают. Паровоз приходит ежедневно в семь сорок, и это всем известно, то есть не нужно открывать Америку и изобретать велосипед – «а гиц ын».

«Уже в 20-е и 30-е годы мелодию “Семь сорок” часто использовали на юге России как основу для еврейских частушек. Слова для них часто придумывали прямо по ходу исполнения, а наиболее удачные варианты запоминались и уходили в народ», – пишет Сергей Реутов, автор книги «Легенды бандитской Одессы». По его мнению, один из таких вариантов текста и имели под руками Фукс и Северный, когда сочиняли свою версию хита.

Радикально настроенные одесситы-патриоты и вовсе отрицают участие ленинградца Фукса и его смыслы, якобы заложенные в текст «Семь сорок». По их версиям, ни о каком Теодоре Герцле речи в оригинальном тексте не шло. А вместо этого пелось о ежедневном поезде в Одессу из Бендер, которым прибывали в город на заработки местечковые евреи. Или и вовсе речь не о поезде, а о первой линии одесского трамвая, открытой в 1882 году. Именно ее ждут не дождутся Фонтанка и Пересыпь. А господин в котелке – это бельгиец Раймонд Легоде, создатель трамвайных путей в Одессе. И носил он не котелок, а кепку, ставшую с его подачи традиционным головным убором железнодорожников.

Судьба героев этой истории сложилась по-разному. Аркадий Звездин-Северный стал настоящей легендой русского шансона и одним из первых советских людей, к которому можно применить слово «богема». Около 15 лет он колесил по городам России, записывал «подпольные» альбомы и давал концерты – в ресторанах, на дачах и в квартирах друзей. Ходили слухи, что в 1979 году Северный пел специально для генсека Брежнева на подмосковной даче – но подтверждения этому нет. Весной 1980 года бард внезапно скончался в Ленинграде от кровоизлияния в мозг. Северному был всего 41 год.

Рудольф Фукс, по последним данным, жив и сегодня. В начале 80-х годов он уехал в Америку, где смог проявить свои таланты импресарио в полной мере. Фукс создал бизнес по выпуску пластинок русскоязычных артистов, популярных в эмигрантской среде. На его лейбле «Кисмет» выходили записи Владимира Высоцкого, «Машины времени» и, конечно, его любимого артиста Аркадия Северного. О его судьбе Фукс в своем большом интервью, записанном в 2019 году, сказал так: «Он был известен на всю страну, каждому было лестно с ним выпить, чтобы потом сказать: “Мы дернули бутылку с Аркашей!” На него это действовало убийственно. Когда я уехал, он пошел вразнос, это его и сгубило».