Наш человек в Сингапуре

Гадалка предсказала ему, что он станет самым важным человеком в Сингапуре. Провоевав с японцами и проведя у них три года в плену, Дэвид Маршалл стал лучшим адвокатом. А вот в 1955-м он занял пост главного министра Сингапура.

Разумеется, никакой он не Маршалл – фамилия многодетной еврейской семьи, эмигрировавшей в британский Сингапур из Багдада, звучала по-восточному: Машаль. Отец поначалу торговал крашеными тканями, потом финиками, а позднее занялся недвижимостью. Мама вела дом, причем вела строго – семья придерживалась еврейских традиций.

Дэвиду было шесть, а братьям и сестрам и того меньше, когда мама с потомством решила навестить родственников в Багдаде. Это стоило им трех лет, проведенных в Ираке – с началом Первой мировой турки задержали Машалей как подданных враждебного государства. Вернувшись в Сингапур, юный Дэвид поступил в Raffles Institution – старейшую и наиболее престижную школу города, в которой его однокашниками были второй президент страны Бенджамин Ширс и первый спикер парламента Джордж Олерс. Тогда же гадалка предсказала, что юный Дэвид станет «самым важным человеком в Сингапуре».

Блестящий выпускник рассчитывал на королевскую стипендию для изучения медицины в Лондоне, но подвело здоровье. В детстве мальчик перенес малярию, а в 1925-м заболел туберкулезом и был отправлен в санаторий в Швейцарию. Поправившись, он уехал в Бельгию изучать текстильное производство. По возвращении на родину Дэвид работал по специальности и преподавал французский. Впрочем, недолго. Свою первую политическую речь будущий премьер произнес в 19 лет. Комментируя заявление некоего британского парламентария, назвавшего колонию «чумной и аморальной помойкой», Маршалл задал вопрос: «Кто же несет ответственность за создание этой помойки?»

В Лондон он, кстати, все-таки отправился, но медицине предпочел юриспруденцию. Получив британский диплом, уже почти 30-летний Маршалл открыл частную практику в Сингапуре. Несмотря на скромные физические данные, храбрости Дэвиду было не занимать. С началом Второй мировой он поступил на службу в Сингапурский добровольческий корпус британской армии. А вскоре был задержан военной полицией за публичный протест. Причиной бунта стало то, что «азиатским» бойцам – и Маршаллу в их числе – платили в два раза меньше, чем выходцам из Европы.

В 1942-м, когда японцы вторглись в Сингапур и семья адвоката эмигрировала в Австралию, он оставил практику и сражался с врагом. Буквально через месяц доброволец попал в плен – японцы заключили его в тюрьму Чанги, где узник стал своеобразным ходатаем перед администрацией. Из-за «тлетворного», по мнению японцев, влияния на сокамерников, за три с половиной года Дэвид сменил аж 26 лагерей. Позднее Маршалл назовет японский плен одним из главных событий, определивших его дальнейшую жизнь. «Я осознал, что человечество способно на бессердечную жестокость, – писал он в мемуарах. – Бесчеловечность человека по отношению к человеку стала большим потрясением».

По окончании войны Маршалл навестил родственников в Австралии, но уже в 1946-м вернулся в колонию. Он еще не политический лидер, но уже общественный деятель с безупречной репутацией. Сразу по возвращении Дэвид был избран первым президентом Еврейского совета и возглавлял его на протяжении шести лет. Он также основал Сингапурскую ассоциацию военнопленных, требуя компенсаций для бывших узников японских лагерей. В рамках же Сингапурской ассоциации налогоплательщиков он выступал за снижение платы за свет, газ и воду.

Много позже на вопрос, что заставило его уйти в политику, Маршалл ответил: «Случайность. В политику меня толкнуло возмущение, глубокое чувство гнева». Что так травмировало успешного и состоятельного юриста? Систематический расизм, которому он подвергался, как азиатский еврей, при британском колониальном правлении. «В юности меня возмущали эти булавочные уколы, это Jowdy Jew, brush my shoe (“Еврей-еврей, почисть мне ботинки”), – вспоминал политик. – За это я бил по физиономии. И хотел сломать барьер в отношении азиатов и особенно евреев».

Будучи известным адвокатом, многие дела Дэвид вел почти бесплатно. Точнее, за гонорар в один доллар, «поскольку делая что-либо бесплатно, вы не несете ответственность за результат, а один доллар – это уже контракт». В уголовных процессах ему действительно не было равных. Юрист утверждал, что добился оправдания своих клиентов присяжными в 99 из 100 дел об убийстве. В 1969-м известный своим авторитарным стилем правления Ли Куан Ю отменил суд присяжных в Сингапуре.

В 1949-м Дэвид вступил в Прогрессивную партию Сингапура (SPP), выступавшую за сотрудничество с британцами в проведении умеренных реформ на пути к ограниченному самоуправлению. Через три года он вышел из SPP, желая привести Сингапур к полному суверенитету. Перед выборами 1955 года Маршалл сформировал широкий Лейбористский фронт, победивший на выборах в Законодательное собрание. Так «случайный» политик стал первым главным министром Сингапура.

Отныне, согласно новой конституции, багдадский еврей делил власть с британским губернатором, продолжавшим контролировать внешние отношения Сингапура, его внутреннюю безопасность, оборону и телерадиовещание. Несмотря на ограниченные полномочия главного министра, Маршалл заложил основы независимого города-государства.

С этого времени стали проходить еженедельные встречи между депутатами и их избирателями – традиция, о которой в большинстве стран можно лишь мечтать. В 1955-м было принято Постановление о труде, ограничившее рабочую неделю 44 часами. Правительство утвердило новые правила получения гражданства, уравняв в правах 220 тысяч сограждан китайского происхождения. Самым большим своим достижением Маршалл считал продвижение языкового плюрализма: то, что сегодня в Сингапуре четыре официальных языка, – во многом заслуга первого главного министра.

Впрочем, в главном он все же потерпел неудачу – глава кабинета не добился полной независимости Сингапура и прекращения британского колониального правления. После неудачных переговоров в Лондоне 7 июня 1956 года Маршалл ушел в отставку. В том же году он два месяца провел в Китае по приглашению первого премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая. В Поднебесной к соплеменнику обратился представитель 400 русских евреев из Шанхая, которых власти не выпускали из страны. Маршаллу удалось решить вопрос.

Вскоре бывший премьер основал Рабочую партию (WP), но через шесть лет совсем ушел из большой политики. Начиналась эпоха Ли Куан Ю – «отца независимости» Сингапура. Их отношения заслуживают отдельного анализа, но многое можно понять из воспоминаний вдовы Дэвида – британки Джин, приехавшей в Сингапур по линии Красного Креста. «Муж очень отличался от мистера Ли по характеру, и временами им было трудно ценить друг друга, поскольку они смотрели на жизнь по-разному, – делилась Джин в одном интервью. – Дэвид считал, что каждый человек по-своему ценен, важен и достоин уважения».

Маршалл всегда отдавал должное экономическим успехам Ли Куан Ю, но критиковал того за авторитаризм и подавление гражданских свобод. В 1960-е бывший главный министр вернулся к юридической практике, выступая против смертной казни, которая – как и телесные наказания – применяется в Сингапуре до сих пор.

Политическая философия Маршалла в корне отличалась от холодного жесткого прагматизма Ли, стоявшего у истоков местного экономического чуда. В одной из своих статей Дэвид апеллировал к Достоевскому, критикуя крайний индивидуализм соотечественников и их материальные символы успеха. Он обличал эгоцентризм и преклонение перед идолом продуктивности, призывая ценить человеческое достоинство и чувство национальной общности.

Нельзя сказать, чтобы новая власть его не ценила, но она явно предпочитала делать это на расстоянии. С 1978 по 1993 год Маршал служил послом Сингапура во Франции, Португалии, Испании и Швейцарии. Джин вспоминает, как в бытность мужа посланником в Париже они принимали на ужин чету Ли: «Думаю, мистеру Ли было так же неловко с Дэвидом, как и мужу с ним. Они были до боли правильны друг с другом». Лучше не скажешь.

Первый главный министр всегда признавал, что не смог бы достичь того, чего добилась правящая партия «Народное действие», ведомая жесткой рукой Ли Куан Ю. Все имеет свою цену, поэтому посещая одну из самых богатых и безопасных стран мира, не стоит забывать, что после десяти вечера здесь запрещено собираться больше двух, после 18.00 в авто разрешается ездить лишь с попутчиками, из-за жесткой цензуры страна занимает 158-е место в рейтинге свободы прессы и так далее.

Дэвид Маршалл ушел из жизни 12 декабря 1995 года, проиграв борьбу с раком легких. В 2007 году Сингапурский университет управления (SMU) учредил стипендию его имени для лучших студентов в области уголовного права. Она формируется из пожертвований нескольких членов местной еврейской общины. В 2011 году во дворе Юридической школы SMU был установлен бюст выдающегося юриста и политика.

Всего 14 месяцев пробыл у власти Дэвид Маршалл – мгновение даже по меркам молодого государства. «Этот еврей-сефард ворвался в политику Сингапура, как падающая звезда, и подобно ей, наполнил небо сиянием, а затем исчез», – отзывается о Маршалле известный политолог и дипломат, бывший посол в США Чан Хенг Чи. Говорят, гадалка, напророчившая юному Дэвиду пост самого важного человека в Сингапуре, обронила после того, как он стал главным министром: «Это ненадолго». Легенда? Возможно, хотя вполне правдоподобная – за власть этот «случайный» политик никогда не цеплялся. Просто делал то, что считал правильным для своей страны и ее народа.