Ангел на пуантах

Она с детства жила мечтой о балете и любовью к Сиону. Соединив две эти страсти, Мия Арбатова встала у истоков израильского балета.

Она впервые увидела балет в 11 лет и заболела им на всю жизнь. Но когда заявила матери, что хочет стать балериной, та встретила идею в штыки. Мать считала, что благовоспитанной еврейской девушке не к лицу такое непристойное занятие. Скандалы продолжались четыре года, но в конце концов мать убедилась и в таланте дочери, и в серьезности её намерений. Мии было к тому времени уже 15 лет – не самый ранний для начинающей балерины возраст.

Она родилась в 1911 году местечке Дрибин под Могилевом в семье аптекаря Вольфа Гиршвальда – пламенного сиониста, лично знакомого с Теодором Герцлем. В те годы её отец подумывал перебраться из черты оседлости в Палестину, однако Герцль на удивление его отговорил – мол, позже, пока ещё не время. Увы, никакого «позже» для Вольфа Гиршвальда не случилось – он умер, когда Мии было пять лет. А его вдова с тремя дочерями переехала сначала в Смоленск, а затем в Ригу.

Именно там, в Риге, Мии предоставился шанс поучиться у подлинной звезды – бывшей примы Мариинского театра Александры Федоровой, танцевавшей на ведущих сценах мира в «Русских сезонах» Дягилева. Когда Федорова переехала в Ригу, балет там находился в плачевном состоянии. А в труппе местного театра катастрофически не хватало танцоров – настолько, что во время крупных постановок обращались за помощью в местные кабаре.

Федорова решила в корне переломить ситуацию и первым делом открыла в Риге балетную школу. Туда Мия и поступила, а уже через год юную балерину приняли в труппу Латвийской национальной оперы. Тогда же она взяла псевдоним Арбатова – в честь танцовщика Ильи Арбатова, блиставшего в те годы на сценах советских театров. Любопытно, что и для самого Арбатова это был лишь сценический псевдоним.

Впрочем, смена фамилии была продиктована не только стремлением походить на кумира. По словам Мии, в местной театральной среде в те краткие годы латвийской независимости царил антисемитизм, и пробиваться к славе под фамилией Гиршвальд было гораздо сложнее. Так Мия оказалась единственной еврейкой в труппе рижской оперы. Её даже вынуждали надевать парик «под блондинку», чтобы происхождение не так бросалось в глаза.

Но своего еврейства Арбатова не стыдилась, а впитанная от отца с детства мечта о Сионе все эти годы жила в ней вместе с мечтой о балетной славе. Впервые Мия побывала в Палестине в 1934-м на гастролях по приглашению скрипача Моше Гуленко – тогдашнего директора консерватории «Шуламит». Перед поездкой она была полна надежд и даже подумывала остаться жить в Стране Израиле. Однако там её ждало разочарование: жившие в Палестине евреи считали балет фривольным развлечением диаспоры, чуждым для идей иудаизма и сионизма. «Здесь никто не любит балет. Он находится в самом низу интересов местной публики», – сокрушалась Мия. И решила, как и отец, отложить переезд до лучших времен, продолжив гастрольный тур в Европе и США.

Однако любовь к Земле обетованной продолжит жить в её сердце, и в 1938-м она вернётся в Страну Израиля – уже чтобы остаться навсегда. Мия поселится в Тель-Авиве и за неимением лучшего начнёт выступать в клубах и кафе. И вскоре на одном из таких концертов она знакомится с популярным эстрадным певцом Йосефом Голандом. Это знакомство изменит её жизнь.

Вместе с Голандом она откроет несколько студий: сатирическое кабаре «Аф-ал-пи» и музыкальные театры «Ли-ла-ло» и «До-ре-ми», в которых Мия будет и танцовщицей, и хореографом. Со временем она приобрела известность, и её пригласили в труппу Народной оперы Палестины. Но несмотря на громкое название, это был не национальный театр, а театральный кооператив, просуществовавший всего шесть лет. Зато руководил им сам Мордехай Голинкин – основоположник израильской оперы.

Но Мии этого было мало – ей хотелось, чтобы на израильской земле балет получил заслуженное признание. И в 1943-м при поддержке Голанда, ставшего в том же году её мужем, она открыла первую школу классического балета в Тель-Авиве. Поначалу местом для занятий служила прачечная, затем – подвал, потом – бывший магазин мебели и даже зал бракосочетаний. Студия переезжала из помещения в помещение, пока не обосновалась в доме № 72 на бульваре, который ныне носит имя Бен-Гуриона. Сегодня на этом доме можно увидеть мемориальную доску с именами Мии Арбатовой и Йосефа Голанда.

Но тогда общественность восстала против. Арбатову порицали в прессе и осуждали в кулуарных разговорах. В вину ей ставились даже красота и умение эффектно одеваться. Её провокационный вид и «буржуазные танцы» не пришлись местным приверженцам традиций по душе. Но Арбатову это не остановило: её наставница Федорова сумела поднять классический балет в Риге, значит, и она сможет сделать то же самое в Тель-Авиве.

Первыми ученицами Мии были две её племянницы – впоследствии обе стали профессиональными танцовщицами. Но очень скоро в школе занималось уже 500 учеников, а в танцевальном зале появились деревянный пол, зеркала и балетный станок – большая редкость для танцевальных школ Палестины тех времен. Поначалу Мии непросто давалось преподавание. Педагогической литературы по балету у неё не было, так что учила она по наитию. «Она требовала, чтобы я встала на пуанты, но не объясняла, как это сделать», – вспоминала одна из ее учениц Рина Шенфельд, ставшая впоследствии известной балериной и хореографом.

Любопытно, что отсутствие в Израиле пуантов стало ещё одним испытанием для Мии на заре её педагогической карьеры. Они там попросту не продавались, и никто не знал, как их правильно шить. А имеющаяся в продаже танцевальная обувь не соответствовала балетным требованиями. «Видела я эту обувь – твердая, неуклюжая, тяжелая. Не обувь, а два бревна», – сетовала балерина Валентина Архипова-Гроссман, которая также приехала в Палестину, чтобы открыть балетную школу. Но Мия Арбатова нашла выход: она разыскала умелого сапожника, который согласился шить пуанты по ее эскизам.

В итоге Арбатова быстро набралась опыта и выучила три поколения израильских танцоров. Немало её учеников снискали мировую славу. В их числе – лауреат премии Израиля Моше Эфрати, а также Ноа Эшкол, которая знаменита не только балетной карьерой, но и созданием системы записи танцевальных движений. С учеников Арбатова брала символические деньги, а многих и вовсе учила бесплатно. Тем же, кто не мог найти себе угол, она разрешала пожить у неё дома.

Обучая танцам других, Мия продолжала выступать и сама. В 1945-м она представила шокирующий перформанс: вышла на сцену в одежде узницы концлагеря. Она не танцевала, не выражала никаких эмоций, просто медленно прошла по диагонали из одного конца сцены в другой. Арбатова была уверена, что про Холокост нельзя танцевать, но и игнорировать его ей казалось преступным. Только вот этот её порыв снова раскритиковали в прессе, посчитав безвкусицей. Тем не менее до Арбатовой никто в Палестине не осмелился затронуть эту тему в танцах – слишком уж свежи и тяжелы были воспоминания о постигшей еврейский народ Катастрофе.

Когда началась Война за независимость Израиля, Арбатова, искренне любившая свою историческую родину, не хотела оставаться в стороне. «Но что я могла сделать, ведь у меня была только балетная школа?» – рассуждала она. И Мия решила превратить свою студию в склад оружия для только что созданной из еврейских отрядов самообороны Армии обороны Израиля, а сама вместе с учениками, как и положено артистам во время войны, давала концерты для солдат на фронте. Позднее она даже сформировала первую танцевальную труппу в израильской армии.

После победы в Войне за независимость Арбатова основала танцевальный коллектив «Балет Амами» и выступала с ним по всей стране. В её репертуаре появились танцы по библейским мотивам, а внедрённые ею методы перенимали и другие труппы. Да и ситуацию с отсутствием балетной литературы она тоже взялась исправлять своими руками, опубликовав несколько работ на эту тему.

В 1960-е её слава гремела на весь Израиль. Обрела Арбатова и широкую известность за рубежом – её неоднократно приглашали судить балетные конкурсы в других странах. Однако официальное признание в родной стране пришло гораздо позднее – только в 1985 году. Тогда 74-летняя Арбатова удостоилась звания почетного гражданина Тель-Авива за вклад в танцевальное искусство.

А в 1989-м – ещё при жизни балерины – её друзья и бывшие ученики основали балетную ассоциацию её имени. Эта ассоциация учредила крупнейший в Израиле балетный конкурс, и Мия даже успела посетить благотворительное представление незадолго до его начала. Но до конкурсных выступлений она не дожила, скончавшись в марте 1990-го. Однако конкурс просуществовал почти 20 лет после её смерти – последний раз он проводился в 2009 году.