Хасид и епископ

Основатель хасидизма рабби Исраэль Бааль Шем Тов (Бешт) обладал большими познаниями в Торе и глубоким пониманием устройства мироздания. Среди прочего, он знал ответ на самый главный вопрос: какова цель жизни каждого человека в этом мире. Те, кто беззаветно в это верил и неукоснительно следовал его наказам, назывались его хасидами. Бешт рассказывал ученикам, в чем заключается жизненная миссия каждого из них. Герою же нашей истории Ребе велел стать странствующим рассказчиком: этот хасид должен был путешествовать из города в город, из деревни в деревню и рассказывать местным жителям о Бааль Шем Тове.

«Ты сам поймешь, когда твоя миссия будет исполнена», — напутствовал его Бешт.

Вскоре после этого разговора душа Бааль Шем Това покинула этот мир. На протяжении следующих десяти лет хасид с большим усердием и радостью следовал завету Бешта, путешествуя из одного города в другой и рассказывая местным жителям истории о своем учителе — и те, свидетелем которых был он сам, и те, что слышал от других евреев.

Однажды хасид узнал, что в Витебске живет богатый еврей, который за такие рассказы платит приличные деньги: по 10 рублей за новую для него историю и по 5 рублей за рассказ, который он уже слышал до этого. К тому же, витебский богач оплачивал рассказчикам все дорожные расходы. Наш герой знал немало историй, и ему были очень нужны деньги! И вот, он отправился в путь

Дорога до Витебска заняла два дня. Хасид очутился на пороге дома богача поздней ночью четверга. Он настолько утомился в дороге, что думать мог только о том, чтобы поскорее лечь спать. «Ну ничего, — успокоил себя хасид, — рассказы подождут до завтра».

В пятницу путник проснулся поздно, и когда он закончил молитву, пришло уже время готовиться к шаббату. «Ничего, — вновь решил он, — с историями подожду до вечера».

Однако во время вечерней трапезы наш хасид, как ни старался, не мог вспомнить ни одной из известных ему историй. Тогда он подумал, что сможет прийти в себя после ночного отдыха. Но чуда не произошло. На следующий день все повторилось: только он начинал рассказ, как тут же напрочь забывал, о чем собирался поведать хозяину дома.

Несчастный путник решил, что наверняка сходит с ума. Он остался в доме богача еще на два дня, но всем уже было понятно, что творится что-то неладное: хасид, знавший сотни историй о своем великом учителе, лично бывший свидетелем многих из них, пересказавший их не один раз за все эти годы, теперь не мог вспомнить ни одной! Он забыл решительно все и сгорая от стыда был вынужден признать, что пора оставить эти попытки.

Витебский богач очень расстроился, но решил проводить неудачливого гостя на телеге до поезда, надеясь, что, возможно, по дороге рассказчик вспомнит хотя бы одну историю. Они сошли у вокзала и направились на станцию, где богач купил хасиду билет, протянул в качестве утешения несколько серебряных монет, а затем проводил его до поезда.

Уже стоя на ступеньках вагона, хасид вдруг воскликнул: «История! Я вспомнил одну историю!» Они вернулись к телеге, сели друг напротив друга, и хасид начал свой рассказ:

* * *

Однажды Бааль Шем Тов пригласил к себе десять хасидов, в том числе меня, и сказал, чтобы все мы сели в его повозку. Вот-вот должен был наступить шаббат. Никто из нас не задал Ребе ни одного вопроса — мы привыкли к таким поездкам. Рассевшись по местам, мы почувствовали, будто повозка летит по воздуху. Спустя несколько мгновений мы оказались в совершенно незнакомом месте — у огромной и совершенно пустой городской площади, где были закрыты все лавки. На краю площади стоял небольшой амвон, который, казалось, построили только что. Его окружали большие кресты и факелы. Выглядело все так, будто здесь готовились к большому церковному празднику.

Бешт сказал нам следовать за ним. Мы быстро покинули площадь, прошли через несколько улиц и вскоре вошли в ворота еврейского квартала. Учитель остановился у одной из дверей и стал настойчиво стучать. Наконец дверь приоткрыли, и кто-то отчаянно зашептал: «Вы что, с ума сошли?! Что вы тут делаете?» Замки лязгнули, дверь открылась. Хозяин дома торопливо впустил нас и принялся быстро запирать дверь на все засовы.

— Сегодня начинается один из их ужасных праздников! Хуже не придумаешь! — объяснил свое поведение испуганный хозяин дома. — Вам повезло, что я впустил вас! Через несколько минут на городской площади соберутся все окрестные антисемиты, жаждущие нашей крови, во главе с самим дьяволом — епископом Тадеушем, йемах шмо (да сотрется имя его!), который, как обычно, выступит с пасхальной проповедью. Каждая его проповедь пропитана ненавистью к евреям. Идемте со мной, в подземном укрытии найдется место и для вас. Скорее! Нельзя терять ни минуты! Прячьтесь, пока горожане не устроили погром.

Но вместо того чтобы последовать за хозяином дома, Бешт повернулся к одному из хасидов и спокойно сказал:

— Возвращайся на площадь. Когда Тадеуш начнет свою проповедь, зайди за амвон, дерни епископа за одежду и скажи, что мне срочно нужно с ним поговорить.

Хозяин онемел от ужаса! Широко открыв глаза, он изумленно наблюдал за тем, как один из хасидов Бешта отпирает дверь и выходит на улицу. Владелец дома был растерян и обескуражен так, будто на его глазах человек шагнул в горящую печь!

Оказавшись на улице, хасид, как и велел Ребе, отправился на площадь. Там уже собрались сотни людей, и с каждой минутой их все прибавлялось. В воздухе повисла зловещая тишина. Темнело.

Епископ в ярко-алом одеянии и красной шапочке на голове возник у амвона будто бы из ниоткуда и встал перед толпой. В его глазах плясали отблески факелов, их же свет отражался и на огромном нагрудном кресте священнослужителя. Сам вид крестов и факелов, окружавших амвон, напомнили хасиду слышанные им не раз истории об инквизиции. Отогнав дурные мысли, ученик Бешта ждал, когда епископ начнет свою речь. Он закрыл глаза и шепотом повторил молитву «Шма Исраэль». Затем, опустив голову, начал пробираться к амвону.

Удивительно, но на него никто не обратил внимания. Взгляды собравшихся были прикованы к епископу, и они сами расступались перед хасидом. В считанные секунды он оказался у амвона. Сделав глубокий вдох, ученик Бешта вновь повторил «Шма Исраэль», схватил подол одеяния Тадеуша и дважды сильно потянул.

Епископ, который только что начал свою речь, почувствовал, как кто-то тянет его за подол и посмотрел вниз. Он был потрясен и взбешен, лицо его побагровело от гнева. Но он не успел вымолвить и слова: хасид опередил его.

— Мой учитель и наставник, рабби Исраэль Бааль Шем Тов, хочет вас видеть и просит передать, чтобы вы срочно явились нему, — сказал еврей.

Внезапно Тадеуш побледнел. Глаза его расширились, казалось, он был напуган.

— Не сейчас! — прошептал он спустя несколько мгновений. — Передай ему, что я не могу прийти прямо сейчас. Позже! Так и передай. А теперь уходи!

Внезапно хасид увидел, что собравшиеся на площади люди замерли словно статуи. Все они, казалось, находились под гипнозом и не понимали, что происходит. Хасид отправился назад в еврейский квартал, радуясь тому, что выполнил указание Бешта.

Но рабби был недоволен услышанным:

— Вернись и передай епископу, что, если он не придет ко мне сей же час, будет уже слишком поздно.

Не промолвив в ответ ни единого слова, хасид вернулся на площадь, вновь прошел через толпу к амвону и снова дернул Тадеуша за одежду.

Услышав слова хасида, епископ не на шутку разволновался. Он отступил на несколько шагов, схватился за голову руками, а затем, подняв лицо к небу, завопил, обращаясь к толпе:

— Б-г передает для меня послание! Я должен остаться с Ним наедине!

Он жестом показал хасиду, что тот должен уйти, проводил его взглядом, а затем и сам спустился с амвона и направился в еврейский квартал. Свой головной убор он снял и нес в руках.

Через несколько минут хасид и епископ уже стояли у дверей одного из домов еврейского квартала.

— Скажи ему, чтобы снял кресты перед тем, как войдет, — раздался из-за двери голос Бешта. Епископ исполнил волю раввина. Войдя в дом и взглянув на хасидского праведника, Тадеуш рухнул на пол и заплакал, как дитя.

Бааль Шем Тов повернулся к собравшимся и рассказал, что рыдающий перед ними человек родился в еврейской семье и даже успел отпраздновать бар-мицву. Но вскоре после этого его завлекли в церковь, где он стал антисемитом. «Небеса сказали мне, что именно сегодня мы можем напомнить ему о том, кто он есть на самом деле», — закончил цадик.

Когда епископ успокоился, Бешт сказал ему подняться и следовать за ним в соседнюю комнату. Раввин и еписком говорили несколько минут за закрытыми дверями. Никто не знает, о чем был их разговор, но после него Тадеуш вышел из комнаты в простой одежде и покинул город. С тех пор его никто не видел.

Вот и вся история.

* * *

Хасид-рассказчик взглянул на богача и увидел, что тот довольно улыбается — было ясно, что ему понравился услышанный рассказ. История тронула его настолько, что он прикрыл рукой глаза и заплакал. По его лицу лились слезы счастья.

— Именно этой истории я и ждал все это время, — сказал он.

Вытерев слезы, богач посмотрел на хасида и добавил:

— Я и есть тот епископ, о котором ты только что рассказал. В той комнате Бааль Шем Тов сказал мне, что я должен раскаиваться до тех пор, пока ко мне не придет человек, который расскажет мне мою же историю. Теперь я знаю, что Всевышний услышал мои молитвы!

Тувья Болтон