Экономика безбилетников

Эта история началась еще в 1833 году, когда британский экономист Уильям Форест Ллойд в своей работе, посвященной народонаселению, ввел такое понятие, как Tragedy of the Commons. Его можно перевести как трагедия общин, или трагедия общинного имущества – что точнее в контексте книги. Позже, уже в XX веке, популяризацией этого термина занялся американский эколог и философ Гаррет Хардин, который в 1968 году написал для журнала Science статью, озаглавленную «Трагедия общин». Под этим термином и Ллойд, и Хардин, и их научные последователи понимали ситуацию, при которой экономический ресурс, доступ к которому осуществляется свободно, со временем неминуемо будет исчерпан из-за того, что использующие его индивидуумы делают это нещадно вопреки общему благу, а издержки по содержанию и поддержке ресурса вменить некому ввиду «ничейного» характера собственности.

Обычно речь идет о природных ресурсах. Представьте себе бескрайние пастбища и поля или полные рыбой реки и моря, принадлежащие одновременно всем и никому. Такие активы служат многим людям – земледельцам или рыбакам, которых со временем становится все больше. Как следствие, на пастбища выпускают слишком много животных, а из моря вылавливают почти всю рыбу. И вскоре ресурс исчерпывает себя: пастбища находятся на грани опустошения, а рыба исчезает навсегда.

В идеале лучшим решением стал бы всеобщий отказ от такого использования ресурсов. Члены общины, населяющие эти земли, должны договориться меж собой об ограничении на использование пастбищ и на количество вылавливаемой рыбы, но зачастую это невозможно, так как найдутся многие скотовладельцы, которые, несмотря ни на какие договоренности, продолжат выпускать на пастбище максимально возможное количество животных и вылавливать неограниченное количество рыбы. Они будут увеличивать личную выгоду в текущий момент времени, сокращая выгоды других членов общины и подрывая всеобщие, и свои в том числе, доходы в будущем. А когда личный интерес становится приоритетом, а всеобщее благо уходит с повестки дня у одной, часто правящей, группы людей, то очень скоро такими «принципами» начинают руководствоваться все члены общины, и ресурс мгновенно исчерпывается. Именно этим объясняется большинство экологических катастроф, да и многих других трагедий.

Современные ученые называют это еще «экономикой безбилетников» – игроков, преследующих личные интересы и удовлетворяющих их за счет общественного блага, но не стремящихся внести свой вклад в его поддержание.

В конце прошлого века выдающийся американский биолог Анатолий Рапопорт и профессор математики Гарвардского университета Мартин Новак совместно с пионерами в области когнитивной психологии и поведенческой экономики израильтянами Амосом Тверски и Даниэлем Канеманом провели такой эксперимент. Его участникам выдали деньги и сообщили, что часть этой суммы каждый по своему личному и добровольному выбору должен внести в общий резервный фонд, и на каждый внесенный доллар организаторы эксперимента добавят свой доллар, который олицетворял возобновление ресурсов. Казалось бы, в результате все участники эксперимента должны выиграть, но когда была объявлена добавленная организаторами сумма, выяснилось, что часть участников не сделали взноса вовсе или дали крайне незначительные деньги, используя то, что сбор осуществлялся анонимно и о размерах другие участники узнать не могли. На следующей стадии эксперимента участники получили новую порцию денег с тем же пожеланием – сдать часть в общий резервный фонд на тех же анонимных условиях. Но испытуемые к тому времени уже знали, что среди них есть «безбилетники», хотя и неизвестно, кто конкретно, и дальше ситуация развивалась по двум сценариям: одна часть участников эксперимента также перестала что-либо отдавать в общий котел, другая – бросилась выискивать, кто же не платит, с целью их наказать.

Такое явление называют «альтруистическим наказанием». Руководители эксперимента подключали участников к аппаратам МРТ, чтобы увидеть, какие части мозга задействованы в подобных ситуациях. Интересно, что «альтруистическое наказание» оказалось связано с центром удовольствия в мозге человека. Даниэль Канеман прокомментировал это так: «По-видимому, сохранение общественного порядка и поддержание справедливости приятно само по себе. “Альтруистическое наказание” вполне может быть пресловутой связующей силой общества». А в результате дополнительных межкультурных исследований выяснилось, что жители тех стран, в которых «безбилетники» представляли большую часть общества, наказывали провинившихся с особой жестокостью. Выходит, в обществе, погрязшем в воровстве и лишенном чувства гражданского долга, люди готовы к самым серьезным репрессиям.

***

При чем тут религия? Целый ряд психологических экспериментов, участники которых получали самую широкую возможность врать и красть, проводился с использованием религиозной терминологии – то тут, то там висели цитаты из Священного Писания или картины на библейские сюжеты, а организаторы эксперимента в своих речах напоминали о банальном – что врать, красть, насиловать нехорошо. Интересен результат – в этом случае участники эксперимента действительно реже шли на обман, но поразительно другое – это не коррелировало с религиозностью участников! Оказалось, что неважно, насколько в принципе религиозен участник эксперимента, важно напоминание, которое он получал в процессе эксперимента. На наше поведение влияет не наличие у нас религиозного мировоззрения как такового, а постоянное упоминание о Б-ге. Очевидно, именно поэтому такое значение в жизни религиозных людей совершенно разных конфессий уделяется ежедневным молитвам и обрядам. Они и есть постоянное напоминание, призванное держать религиозного человека в духовном тонусе.

Еще большее значение имеют результаты исследований, направленных на выяснение того, какие конкретно религиозные размышления меняют поведение человека и в какую сторону. Например, как религиозные люди реагируют на «безбилетников»: простят или накажут? Результаты этих экспериментов стали настоящим откровением. Те, кто верил в карающего Б-га, наказывали людей намного реже, чем те, кто верил во всепрощающего! Оказалось, что мечтающие о Б-жественном всепрощении здесь, на земле, чаще склонны к мести и возмездию.

«В странах, где большая часть общества верит в существование ада, а меньшая часть – в существование рая, наблюдаются самые низкие показатели преступности. Там же, где люди скорее верят в рай, чем в ад, преступность расцветает буйным цветом. Такое разделение характерно практически для всех религиозных воззрений», – пишет в статье «Как религия трансформирует сотрудничество и влияет на конфликты» профессор психологии из Принстонского университета Ара Норензаян.

Канадский ученый и практикующий психолог Азим Шарифф предложил такое объяснение: «Мысли об аде заставляют человека лучше себя вести, а мысли о рае – лучше себя чувствовать». Чем больше мы думаем, что грешников наказывает Всевышний, тем больше мы склонны прощать. Чем меньше мы верим в наказание «потом», тем чаще склоняемся к необходимости наказать провинившихся здесь и сейчас.

Джонатан Сакс