Любовь по лимиту

В иудаизме законы наследования жёстко регламентированы, умирающий не может по собственной воле распоряжаться наследством. Например, если есть у него старший сын от нелюбимой жены, его первенец, и младший – от любимой жены, то в день смерти своей не может он оставить наследство в пользу любимого сына, а должен дать первенцу двойную долю по сравнению с остальными детьми. Об этом говорит библейская глава Ки Тице, которую иудеи всего мира читают на этой неделе.

Иудаизм рассматривает семью как базовую основу общества. Беспорядок в семье приводит к неурядицам и ссорам, оттого правила наследования так жёстко прописаны в законе – чтобы эмоциональная последняя воля умирающего не нарушила сложившийся в обществе естественный порядок вещей. Хотя, конечно, достоин отдельного обсуждения вопрос, насколько справедлив порядок наследования, по которому старший сын получает двойную долю по сравнению с остальными. Ещё интереснее, что все эти законы, призванные укрепить семейную гармонию, вступают в противоречие с одним из ключевых библейских сюжетов – историей жизни и любви праотца Яакова и двух его жен, Рахели и Леи.

Рахель, на которой Яаков женился по большой любви, библейский текст называет ахува – любимая на иврите, Лея же, на которой его, по сути, заставили жениться силой, названа снуа – нелюбимая или даже ненавистная. Всего слово снуа встречается в Священном тексте шесть раз, и каждый раз применительно к жёнам: дважды в отрывке про Лею и еще четыре раза как раз в законах о правах первенца.

Однако отношение Яакова к своим сыновьям полностью противоречило библейским установлениям. Он фактически отнял первородство у Реувена, своего первенца, рожденного от нелюбимой Леи, и передал его Иосифу, матерью которого была Рахель. Вот что Яаков говорит Иосифу: «Два твоих сына, Эфраим и Менаше – мои они. Как Реувен и Шимон будут моими». По идее, Реувен как первенец должен был получить двойную долю наследства по сравнению с Шимоном, Иосифом и другими братьями. Однако Яаков признал за каждым из двух своих внуков от Иосифа право на такую же долю наследства, которую получили его собственные сыновья. И в результате двойная доля первенца Реувена перешла к Иосифу и распределилась между его сыновьями, а Эфраим и Менаше стали родоначальниками двух новых колен.

Тут не лишним, конечно, будет вспомнить, что к законам первородства Яаков всегда относился достаточно фривольно и сам в своё время выменял первородство у брата Эйсава за чечевичную похлебку. Да и другие законы, связанные с семейным правом, Яакова, кажется, не особо касались: он ведь одновременно был женат на двух сестрах, что Торой тоже, мягко говоря, не поощряется, так как непременно приведет к конфликтам в семье, как это у Яакова и было.

Почему же Яаков пошёл наперекор библейским установлениям? Можно, конечно, допустить, что раз Десять заповедей и законы Торы были дарованы спустя несколько сотен лет после смерти Яакова, то они на него вроде бы не распространялись. Но еврейские мудрецы считали, что праотцы благодаря прямой связи с высшими мирами настолько понимали принципы мироустройства, что знали и соблюдали все законы Торы еще до ее формального дарования. Однако, может быть, в данном случае этой позицией можно пренебречь? Ведь не каждый закон сохранялся в неизменном виде от Синайского откровения до наших дней.

Великий еврейский мудрец Нахманид так вообще полагал, что праотцы принимали на себя законы Торы только тогда, когда находились в Святой земле. Яаков же, как следует из библейского текста, женясь на двух сестрах, находился в Харране – тогдашняя Месопотамия, ныне – территория Турции. А распределял наследство между сыновьями и внуками Яаков уже после спуска из Эрец-Исраэль в Египет.

Другой великий еврейский мудрец, Абрабанель, считал, что Яаков передал полагавшуюся Реувену двойную долю наследства Иосифу по прямому указанию Небес – иначе сложно себе представить, почему великий пророк мог нарушить божественные установления. Правда, мы не находим в библейском тексте подтверждений прямого указания свыше.

Ещё один выдающийся еврейский авторитет, Овадия Сфорно, пришел к выводу, что законы наследования могут не соблюдаться в случае, когда первенец виновен в грехе, который лишает его полученных по праву рождения привилегий. А Реувен как раз бунтовал против своего отца после смерти Рахели. Да и Яаков на смертном одре не преминул ему об этом напомнить именно в контексте потери привилегий: «Превосходства ты не обретешь, ибо бушевал ты подобно воде».

Однако, возможно, между законами Торы и далеко выходящим за их рамки поведением Яакова никаких противоречий нет. Ведь Тора как книга написана сразу в двух уровнях – историческом и законодательном. И между этими двумя аспектами существует прямая связь, особенно в области гражданского права: что произошло, какие выводы из этого мы должны сделать и как вести себя в дальнейшем. Многие законы иудаизма выведены из непосредственно жизненного опыта, приобретенного евреями. Можно сказать, что эти законы представляют собой знание, усвоенное через опыт: прошлое – как руководство к будущему.

Таким образом, библейский текст раскрывает нам, что предпочтение, которое Яаков оказывал Рахели и ее детям на фоне пренебрежения к Лее и первенцу Реувену, послужило причиной затяжного конфликта в семье. А в дальнейшей перспективе это привело к неприязни братьев по отношению к Иосифу, которое вылилось в продажу его в рабство. Выдающийся еврейский философ ибн Эзра считал, что обида, нанесённая Реувену и его потомкам, не стиралась сотни лет, на протяжении многих поколений и снова дала о себе знать во время восстания Кораха против Моисея – ведь колено Реувена сыграло ключевую роль в том бунте.

Яаков поступил так, как он поступил, из чувства любви. Его чувство к Рахели и ее сыну Иосифу было подавляющим. Любовь занимает в иудаизме центральное место, но одной любви недостаточно. Любовь объединяет, но одновременно и разъединяет. Кому недостает любви – чувствуют себя покинутыми и отвергнутыми. Любовь может порождать рознь, зависть, насилие и месть. Поэтому, помимо любви, должна присутствовать и справедливость. Люди должны чувствовать, что закон на стороне справедливости, а не чувств. Важно научиться любить, но мы должны понимать пределы чувств и исходить из справедливости. На одной любви общество не построить.