Смерть по проводам

Среди историй, услышанных мной от выдающегося еврейского мудреца раввина Ицхака Зильберштейна, есть и рассказ, действие которого приходится на кризисные для Израиля 1980-е годы. Уровень безработицы в стране тогда взлетел до предела – найти даже черновую работу было почти невозможно, а что уж говорить о квалифицированной.

Одна волна увольнений следовала за другой, героиня этой истории – назовём её Сарой – как раз находилась на пятом месяце беременности, а закона, обеспечивающего право беременных на сохранение своего рабочего места, тогда ещё не было. А если учесть, что месяц назад без ставки остался и муж героини, то в случае её увольнения семья оказывалась в критическом положении – как раз накануне родов.

Но кризис кризисом, а корпоративы никто не отменял. Правда, происходили они тогда совсем иначе, чем сегодня – накрывали столы прямо в офисе, выставляли угощение и включали на проигрывателе пластинку с танцевальной музыкой. Хозяин фирмы сидел вместе со всеми на равных и мог себе позволить поговорить по душам.

Тут Сара и решила, что это удобный момент, дабы заручиться обещанием хозяина не увольнять её. Она рассказала ему про свои сионистские убеждения, непростой переезд из Америки и грядущее пополнение в семье.

Она ожидала от владельца фирмы сочувствия, но её исповедь, похоже, не произвела на «капиталиста» никакого впечатления. Он заинтересовался лишь Нью-Йорком в её биографии.
– А где ты там жила? – спросил он.
– В Бруклине, – ответила Сара.
– А где в Бруклине? Как звали твоего отца? Как деда? – уточнял он снова и снова, потом неожиданно побледнел, покраснел и вскрикнул.

А на удивленный взгляд Сары ответил:
– Послушай, девочка, какую историю я тебе сейчас расскажу. Жили в Бруклине неподалеку друг от друга два еврея-электрика. Как это часто бывает в жизни, одному фартило: получал заказы от крупных фирм и особо не тужил. А вот второй перебивался мелкими подработками и еле сводил концы с концами. Знакомы они были очень шапочно – так, виделись мельком по субботам в синагоге, но иногда и путь до неё проделывали вместе.

Случилось так, что электрик-шлимазл умер – шибануло током на службе. А явившийся выразить соболезнования коллега обнаружил вдову и троих осиротевших детей в чудовищной бедности. Да и холодильник был совершенно пуст. Не мешкая, он сбегал в магазин и вернулся с десятком пакетов продуктов, которых, по его прикидкам, им должно было хватить на пару недель.

А спустя неделю он передал вдове чек на две тысячи долларов – очень немалые по тем временам деньги. Он их якобы выручил, распродав оставшиеся кабели, амперметры и инструменты со склада покойного, хотя все понимали, что стоили они от силы пару сотен долларов. Так вот, – завершил свою речь владелец фирмы, – тот умерший электрик был моим отцом, а спасший их семью от нищеты – твоим дедом. И потому, девочка, тебе нечего бояться увольнения – ты будешь работать здесь, пока существует моя компания.

***

Рав Зильберштейн приводил эту историю как пример «хесед вэ-эмет» – истинной милости. И это не просто добрый поступок – ведь таковой может быть мотивирован ожиданием награды. А «истинная милость» – это поступок, совершая который, человек точно знает: никакой награды не будет.

Вспомнил я сейчас об этом потому, что само это понятие – «истинной милости» – впервые появляется в библейском отрывке «Ваехи», который будут читать в синагогах в эту субботу. В нём умирающий Яаков просит своего сына Иосифа: «Когда отойду я в мир праотцов, поступи со мной по истинной милости: не хорони меня в Египте, вынеси отсюда и упокой в гробнице с праотцами».

Иосиф пообещает исполнить отцу его волю и сдержит слово, хотя ему это стоило резких ухудшений отношений с фараоном – тот опасался, что Иосиф уже не вернётся с поминок в Египет и он потеряет своего премьер-министра.

Кстати, и сам Иосиф, покидая этот мир, попросит о той же «истинной милости» у остающихся в Египте евреев: «Я умираю. Но Б-г непременно вспомнит о вас и выведет вас из этой страны в землю, о которой Он клялся Аврааму, Ицхаку и Яакову. И когда Он вспомнит о вас – вынесите мои кости отсюда». И это его завещание будет исполнено, пусть и столетия спустя. Уходя из Египта, через чудеса и знамения, в облаке славы, евреи вынесут саркофаг с телом Иосифа, пронесут его через расступившиеся воды Красного моря и будут нести в течение всех сорока лет странствий по пустыне, чтобы потом захоронить близ Шхема – города, у которого в свое время начинались все злоключения этого еврейского мальчика, ставшего гордостью и силой Израиля.