Еврей в седле

Помнится, в пятом или шестом классе я и мои ровесники проходили по литературе балладу Константина Симонова «Сын артиллериста», которая пришлась нам очень даже по душе своей героикой и чеканностью строк.

Был у майора Деева
Товарищ – майор Петров,
Дружили ещё с гражданской,
Ещё с двадцатых годов.

Напомню, что затем майор Петров погибает, оставляя после себя сына Леньку, к которому Деев относится как к родному. И именно его, Леньку, он посылает в самое пекло – направлять огонь артиллерийских батарей. Чётко понимая, что у того почти нет шансов вернуться назад. И напоследок у них происходит такой диалог:
– Как командир, тебя я туда посылать не рад. Но как отец... Ответь мне: отец я тебе иль нет?
– Отец, – сказал ему Ленька и обнял его в ответ.
– Так вот, как отец, раз вышло на жизнь и смерть воевать, отцовский мой долг и право сыном своим рисковать. Раньше других я должен сына вперед посылать. Держись, мой мальчик: на свете два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может вышибить из седла!

И Ленька отлично справляется с заданием – даёт наводку на немца и требует «дать огня». В итоге, как известно, все заканчивается хорошо:

В атаку пошла пехота –
К полудню была чиста
От убегавших немцев
Скалистая высота.

А раненый, но живой Лёнька был найден в ущелье с обвязанной головой.

Но спустя годы мне пару раз довелось видеть, как те самые мои знакомые – которые вместе со мной восхищались благородством Деева, решившего послать на смерть сына, и отвагой Лёньки, шедшего на смерть со всем рвением – никак не могли понять, почему Авраам был готов безропотно принести в жертву своего долгожданного сына Ицхака.

Скажу сразу: не думаю, что в мире вообще есть хоть один человек, понимающий смысл этой драматической истории – о несостоявшемся жертвоприношении Ицхака, – о которой мы читаем в библейской главе «Ваера». Больше того – не думаю, что человеческий разум вообще способен её осмыслить до конца и постичь.

Некоторые находят в этой истории архетип для любого последующего религиозного фанатизма и готовности во имя слепой веры переступить через что угодно, включая даже постулаты этой веры. Однако вне сомнения, что со стороны Авраама это был величайший акт веры. И не случайно многие комментаторы обращают внимание на то, что Авраам сам взнуздал своего осла, собираясь в дорогу к месту жертвоприношения. Ведь на иврите слово осёл звучит как «хамор». И тем же самым словом означается любая материя и всё плотское вообще. И Авраам, безропотно выполняя указание Творца, таким образом поднимается над материей и демонстрирует миру, что духовные соображения выше материальных, а человек, по большому счету, должен руководствоваться именно ими, а не шкурными интересами. Заметим, что, в сущности, теми же высшими соображениями руководствуется и симоновский майор Деев.

И награда за эту беззаветную преданность Всевышнему оказывается неимоверно велика. На материальном уровне эта награда проявилась в том, что потомки Авраама стали «народом вечным», который будет благополучно сохраняться, проходя через все самые страшные испытания. Евреи стали подобны «песку на берегу моря». Нет, как известно, ничего более вечного, чем такой песок. Больше того – море может уйти, а вот песок, как известно, все равно останется.

С духовной же точки зрения, награда оказалась в том, что «все народы земли благословлены через твоё потомство». Иными словами, потомки Авраама стали играть совершенно особую роль в истории, неся в себе благословение и отдельным народам, среди которых они появлются, и человечеству в целом.

Но важно помнить, что сама эта сакральная сцена называется «жертвоприношением Ицхака». Не Авраама, а именно Ицхака, который не просто не пытается сбежать или сопротивляться, но идёт на смерть в полном согласии с отцом, закладывая тем самым основу будущей готовности евреев пожертвовать собой, но не свернуть со своего пути, не нарушить воли Творца, не прервать духовной связи между поколениями, благодаря которой Тора и дошла до наших дней, передаваясь от отца к сыну. Как приговаривал симоновский майор Деев: «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла!»