Из камней и палок

Как из металла, камня и дерева евреи ковали свою победу, читайте в обзоре нашего корреспондента.

Паустовский в своих воспоминаниях о Бабеле писал, что, бывая в гостях в еврейских семьях, он, Константин Георгиевич, сразу обращал внимание на стоявшие в буфетах «семисвечные храмовые светильники» – иногда совершенно роскошные! Осмелюсь предположить, что замечательный писатель немного ошибся: светильники в буфетах, безусловно, были, но только не семисвечные копии храмовой меноры, а восьмисвечные ханукальные светильники.

Но в главном литературный классик был, безусловно, прав: ханукия была неотъемлемой составляющей любого еврейского дома. И хотя использовалась только раз в году – на праздник Ханука, – она всегда помещалась на самое почётное место: в сервант, где обычно держали севрские сервизы и прочую дорогую посуду. В сущности, ханукию так и называли: царицей еврейского дома – ведь даже в бедных семьях старались блеснуть богатством и изысканностью ханукального светильника.

Ну а поскольку форма светильника никакими канонами не ограничивается – главное, чтобы свечи «выстраивались» в ряд, – то на протяжении даже не столетий, а тысячелетий еврейские мастера не жалели фантазии в создании праздничных светильников. В результате рождались самые настоящие произведения искусства. Для их изготовления нередко использовалось серебро или золото, а стоили они баснословных денег. Но евреи помнили слова мудрецов, что не стоит жалеть денег на «украшение заповеди», а потому покупатели на такие шедевры всегда находились.

Ханукальные светильники самых разных форм и размеров давно уже являются неотъемлемой частью экспозиции любого еврейского музея и одновременно остаются «царицами» почти каждого еврейского дома вне зависимости от степени религиозности его хозяев. Во многих семьях ханукии переходят по наследству от одного поколения к другому, и почти всегда с каждой из них связана та или иная история. Некоторые из них хотели бы вам рассказать.

Светящиеся камни

«Вот уже больше 70 лет каждую Хануку я зажигаю один и тот же светильник и надеюсь, что спустя много лет после моей смерти его будет зажигать один из моих внуков», – так начал свой рассказ один из самых старых прихожан нашей синагоги: йеменский еврей Иегуда. «Считается, что мы, “йеменцы”, были доставлены в Израиль в ходе операции “На орлиных крыльях”, но на самом деле это не совсем так. Большая часть нашей общины, узнав о возникновении еврейского государства, решила добираться до Земли Израиля самостоятельно. Таких были не десятки и не сотни, а тысячи. Шли пешком – обычно группами по две-три большие семьи. Но это слабо защищало от рыскавших по дорогам арабских банд, не говоря уже о болезнях, змеях и прочих опасностях.

Поэтому до заветной цели добиралась в лучшем случае половина пустившихся в дорогу, а иногда и меньше трети. Зачастую растеряв все взятые в дорогу ценности. Но в Земле Израиля евреев из Йемена ждала совсем нелегкая жизнь. Многие из них на родине были ювелирами, торговцами, ремесленниками – вполне себе уважаемыми и обеспеченными людьми. Но в Израиле работы на всех не хватало. И мой дед, чтобы прокормить нашу большую семью, пошёл в каменотесы.

Каждое утро он брал мешок со своим инструментом и уходил на работу. Но каменотёсом он оказался не обычным, а очень искусным. И его часто приглашали обтесывать фасады домов. До сих пор, гуляя по Иерусалиму, я безошибочно узнаю камни, обтесанные рукой деда.

Как-то раз он взял меня с собой на работу и показал мне горсть камешков, отколовшихся от обрабатываемого им камня.
– Скажи, что ты видишь? – спросил он.
– Камешки! – ответил я.
– Это не просто камешки, – ответил он. – Запомни на всю жизнь: даже камни в Иерусалиме – святые, и каждый из них светится изнутри.

Тем временем приближалась Ханука, а у нас всё еще не было ханукии, да и денег, чтобы её купить. А все соседи уже выставили на подоконнике светильники из железа или меди, а некоторые и из серебра. Каждый день я приставал к деду с вопросом, когда же у нас будет ханукия, а он всё советовал нам запастись терпением. Наконец наступил вечер Хануки, и тут дед вернулся с работы не с одним мешком, а с двумя.
– Угадайте, дети, что во втором мешке? – спросил он, обращаясь к обступившим его внукам.
– Там ханукия! – догадался я.
– Верно! – сказал дед и достал ханукию, сделанную из камня с углублениями для свечей.

Эта ханукия была красива какой-то особой красотой, соединив себе величественную первозданную силу камня и искусство человека придавать ему нужную форму. И когда мы её зажгли, я понял, что дед говорил правду: камни Земли Израиля светятся изнутри».

Прощай, оружие!

«Моя семейная ханукия досталась мне от отца и уникальна своей историей, – рассказывает мне другой прихожанин, Меир Гур. – Отец у меня был токарем высочайшей квалификации. Когда Узи Галь сделал первый образец своего автомата, отец вошёл в специальную группу, которая должна была наладить его промышленное производство. Выполнение этой задачи заняло немало времени, но я хорошо помню, какой праздник был на работе у отца в 1953 году – тогда они выпустили партию из 5000 автоматов “узи”. А в 1955 году, когда “узи” стали заказывать различные армии мира, всех членов группы премировали миниатюрной моделью автомата, сделанной из серебра!

Именно в 1955-м отец, однажды вернувшись с работы, рассказал, что готовит нам на Хануку большой сюрприз. Мы, естественно, стали допытываться, что за сюрприз, но он не раскололся. А в первый ханукальный вечер отец пришел с работы с каким-то свертком. Мама сорвала бумагу и закричала:
– Б-же, какое чудо! Никогда в жизни не видела такой ханукии!
– Я сделал её из обрезков, остающихся от “узи”, – ответил отец.

Так мы впервые узнали, чем на самом деле занимается наш отец: никогда прежде он этого слова не произносил – с него взяли подписку о неразглашении.
– Даже из отходов от автомата “узи” можно делать святые вещи! – сказал тогда отец.
И ханукия эта исправно служит нам и по сей день».

Автор неизвестен

Один из самых красивых ханукальных светильников мне довелось видеть в доме Зоара Барама – создателя знаменитой исторической аттракции «Деревня Хасмонеев». Его ханукия сделана из бронзы, а светильники стоят перед рельефным изображением входа в Святая Святых Иерусалимского Храма. Завеса Святая Святых отдернута, а в центре размещён огромный магендавид, на который накладывается изображение храмовой меноры. По бокам от меноры – два стоящих льва как символы колена Иегуды и вождя восстания против греков Иегуды Маккавея.

Зоар Барам рассказывает, что приобрел этот светильник в лавке-мастерской старого еврея, находившейся в иерусалимском квартале Меа Шеарим. Он был выдающимся мастером по металлу, но никто не знал его настоящего имени. Все звали его «Немец», так как родом он был из Германии, а на руке у него был выжжен номер узника Освенцима. Он ни с кем не общался и в лучшем случае по необходимости произносил не больше двух-трех слов в день, так как по возвращении из лагеря принял обет молчания.

Оковы тяжкие падут

«Если вас и в самом деле интересуют необычные ханукии, то я бы посоветовал вам съездить в Музей еврейских заключенных в Иерусалиме, – сказал мне как-то сосед по дому Ицик Рижский. – Там среди экспонатов вы увидите резную деревянную полированную ханукию удивительно тонкой работы и с интересным посланием нам с вами».

Меня это заинтриговало, и я поехал. Ханукия эта, как оказалось, была сделана Меиром Пеледом. В 14 лет он вступил в ряды подпольной еврейской организации ЭЦЕЛ и совершил немало диверсий против англичан. В 1946 году – ему было тогда 16 лет – был арестован и два с половиной года отсидел в тюрьме, которую устроили британцы возле Латрунского монастыря. В тюрьме он занялся резьбой по дереву. Начав с небольших поделок, Пелед, обладая, видимо, недюжинным талантом, в итоге поднялся на самые вершины мастерства и сотворил в камере это чудо!

Размещенные на идеально отполированной доске, но с сохранением структуры дерева, восемь светильников – по четыре с каждой стороны. Светильники выполнены в виде руки в оковах – как напоминание об условиях, в которых находился их создатель. А между подсвечниками помещена необычайно искусно вырезанная фигура старца, символизирующего Маттитьягу Маккаби – одного из лидеров еврейского восстания против греков, победу в котором и символизирует Ханука. В одной руке старец держит подсвечник, исполненный в виде факела, а в другой – израильский флаг, символизируя тем самым веру Меира Пеледа, что вскоре и он сам, и весь еврейский народ обретут свободу.