Широка братва моя родная

Какие символы у евреев, что значит магендавид и зачем евреям менора – разбирался наш корреспондент.

Если вы спросите на улице случайного прохожего, что является символом еврейского народа, то почти наверняка с ходу услышите: магендавид, то есть – шестиконечная звезда Давида. Чуть более продвинутые респонденты ответят вам, что менора – она же семисвечник. И оба эти символа можно увидеть в любой синагоге, да и практически в любом месте, связанном с еврейской жизнью.

А владыка Сирии Антиох Епифан, завоевав две с лишним тысячи лет назад Иерусалим и захватив Храм, приказал своим солдатам первым делом осквернить стоящую в нём менору, поскольку был уверен – и может, небезосновательно, – что именно в ней заключена сила евреев. Освободив же Иерусалим и очистив Храм, еврейские воины-маккавеи поспешили сразу зажечь светильники меноры – так родилось чудо Хануки.

И действительно: оба эти символа – звезда и светильник – тесно связаны со светом. А вспомнил я об этом, потому что библейский отрывок «Беалотха», который будут читать в эту субботу во всех синагогах диаспоры, как раз и начинается с рассказа о зажигании храмовой меноры. «Когда ты будешь зажигать лампады, пусть семь лампад освещают пространство перед светильником», – передал первосвященнику Аарону через пророка Моисея Свою волю Творец. И далее особо отмечается, как был сделан светильник: «он был выкован из цельного куска золота – от основания меноры до её цветков».

На отрывок «Беалотха» существует огромное множество комментариев, призванных разгадать символику храмового светильника и тщательно, до мелочей описанного ритуала его зажигания. Седьмой Любавичский ребе, к примеру, видел в меноре символ души каждого еврея: по его мнению, роль еврейского народа заключается в том, чтобы освещать светом духовности жизнь всего человечества. А потому каждый еврей должен приносить хоть немного света в этот мир и при этом стремиться быть таким же цельным и чистым в своём служении, как выкованная из цельного куска чистого золота менора. Чем, собственно говоря, если присмотреться, мы и занимались на протяжении всей истории, играя роль светильников, помогающих человечеству нащупать правильный путь в окружающей нас нравственной темноте. Ну, а конкретное исполнение этой задачи уже менялось в зависимости от эпохи, способностей и склада личности исполнителей. Одной эпохе был нужен Маймонид, другой – Колумб, третьей – Эйнштейн, а четвертой – Альберт Бурла и Сэм Олтмен.

Но лично мне всё же ближе объяснение, согласно которому менора символизирует собой свет Торы, который из Храма, как места обитания божественного присутствия, должен освещать весь мир. Впрочем, одно объяснение не противоречит другому: когда нет Храма, каждый еврей должен постараться стать хотя бы свечой, несущей миру свет Торы. Возможно, именно поэтому раввин Шимшон Рафаэль Гирш усматривал в меноре символ того, каким в идеале должен быть еврейский народ, но тут же признавал, что, увы, до этого идеала он никогда за всю свою историю не дотягивал.

И насколько не дотягивал, мы опять же видим из нашего библейского отрывка, значительная часть которого посвящена серии бунтов против Моисея – то в связи с нехваткой мяса, то из-за недовольства манном. И каждый такой бунт вызывал гнев Всевышнего, но сказано, что этот гнев «был злом в глазах Моисея», так как он, вроде бы осознавая справедливость наказания, не мог не страдать, наблюдая, как на его глазах наказывают народ, с которым он чувствует неразрывную связь – каким бы этот народ ни был.

И то, что Моисей, будучи человеком из плоти и крови, в конце концов не выдержал и возопил, психологически совершенно понятно. «За что Ты сделал зло рабу Своему и чем я так неугоден Тебе, что Ты взвалил на меня бремя всего этого народа?.. Откуда я возьму мяса, чтобы накормить весь этот народ?» – стонет Моисей. И тут Тора даёт важный урок на все времена абсолютно всем народам планеты. В ответ на свои стенания Моисей получает повеление собрать 70 мужей из старейшин Израиля: «И возьму Я от духа, который пребывает на тебе, и осеню им мужей этих, чтобы они вместе с тобой несли бремя этого народа – дабы не нёс ты его в одиночку», – гласит текст Пятикнижия. И передавая часть пророческого духа Моисея этим старейшинам, Всевышний ясно показал, что каким бы мудрым, справедливым и прозорливым ни был политический или духовный лидер, он не может концентрировать все рычаги власти только в своих руках: это и для него неподъёмная ноша, и народу может стать нестерпимо.

Но любопытно, что право пророчествовать, а значит, и высказывать своё мнение о том, куда следует вести нацию дальше, помимо тех 70 старейшин, получили и другие евреи. «Прибежал юноша и сообщил Моисею, что Эльдад и Мейдад пророчествуют в стане. “Моисей, господин мой, останови их!” – воскликнул Йегошуа бен Нун. Но Моисей сказал ему: “Уж не за меня ли ты ревнуешь? О, если бы все в народе Г-споднем были пророками!”»

И этот урок даже важнее предыдущего: Моисей чётко даёт понять, что ни одна, пусть даже избранная, группа не имеет права на духовную монополию, и любое мнение заслуживает того, чтобы по меньшей мере быть выслушанным. Общество же, в котором только одна точка зрения объявляется правильной, а все остальные с ходу отвергаются; общество, в котором право говорить есть только у избранных, а остальные его лишены, рано или поздно окажется в тупике. И наоборот: чем шире пространство предлагаемых решений, тем более широкие перспективы открываются перед таким обществом. Отсюда и слова Моисея: «О, если бы все в народе были пророками!»