Одежда веры

Недельная глава Торы, которую мы читаем на этой неделе, завершается упоминанием об одной из самых значимых заповедей иудаизма — заповеди о цицит, кистях, которые мы носим на краях одежды и которые служат напоминанием о нашей принадлежности к еврейскому народу и о важности соблюдения заповедей Торы. 

«И сказал Б-г, обращаясь к Моше, так: “Передай сынам Израиля, чтобы делали они себе кисти на краях одежды своей во всех поколениях их и вплетали в каждую кисть края нить из голубой шерсти. И будут у вас кисти, и, смотря на них, будете вы вспоминать все заповеди Б-га и исполнять их, и не будете блуждать, влекомые сердцем вашим и глазами вашими, как блуждаете вы ныне, влекомые ими. Чтобы помнили вы и исполняли все заповеди Мои и были святы пред вашим Б-гом”» (Бемидбар 15:37-40).

О важности этой заповеди говорит тот факт, что она упоминается в третьем отрывке молитвы Шма Исраэль, являющейся символом еврейской веры. При этом у нее есть некоторые интересные особенности. С одной стороны, еврейские мудрецы указывали на то, что заповедь о цицит равнозначна всем остальным мицвот вместе взятым, ибо сказано: «…смотря на них, будете вы вспоминать все заповеди Б-га и исполнять их». С другой стороны, ее соблюдение не является обязательным. Человек, который никогда не надевает одеяние с четырьмя или более углами, может избежать ее исполнения. Маймонид утверждает: «Хотя еврей не обязан иметь одежду с четырьмя углами по краям и надевать ее ради [исполнения заповеди цицит], не пристало праведнику освобождать себя от ее исполнения» (Мишне Тора, Законы Цицит 3:11).

Итак, соблюдение этой заповеди важно и похвально, но не является обязательным. Сама ее формулировка содержит в себе условие: если у тебя есть определенное одеяние, к его краям следует прикрепить нити цицит. В чем причина такой свободы? Казалось бы, ношение цицит для еврея должно быть обязательным, как накладывание тфилина.

Стоит отметить еще один любопытный факт. С течением времени возникло две формы исполнения заповеди о цицит. Первая форма предполагает ношение талит гадоль (большого талита), который мы надеваем поверх одежды, как правило, во время молитвы, а вторая связана с талит катан (малого талита), который мы носим под одеждой на протяжении всего дня.

Мы не только соблюдаем заповедь о цицит двумя разными способами, но и произносим отдельные благословения на оба вида талита. Надевая талит гадоль, мы говорим: «Благословен Ты… освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам закутываться в одеяние с нитями цицит по краям». Благословение на талит катан звучит иначе: «Благословен Ты… освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам исполнять заповедь о цицит». Почему же эта заповедь разделена на две части?

Речь идет о двух разных функциях одежды вообще. Есть одежда, которая предназначена для того, чтобы помочь человеку создать некий образ. Царь, судья, солдат — каждый из них носит одеяние, которое подчеркивает его социальную роль или общественный статус, но скрывает личность. Известно, что с помощью одежды, в особенности униформы, можно ввести окружающих в заблуждение. Короля, переодетого нищим, никто не воспринял бы как царственную особу, тогда как облаченному по-царски нищему будут оказаны соответствующие почести. Полицейский, одетый в форму, обладает определенным авторитетом и властью, даже если он чувствует неуверенность и смущение. Одежда служит нам маскировкой, способом скрыть нашу истинную сущность, произвести впечатление на окружающих.

Но есть и другая одежда — та, которую мы надеваем, оставшись наедине с собой, и именно она наилучшим образом раскрывает наше настоящее «я». Художник в студии, писатель за письменным столом, садовник, ухаживающий за розами, — у этих людей нет цели казаться теми, кем они не являются, и то, как они одеты, полностью соответствует их внутреннему миру.

Два вида талита подобны этим двум видам одежды. Во время молитвы мы можем ощутить свое несовершенство и несоответствие тем высоким требованиям, которые предъявил нам Всевышний. Мы испытываем потребность предстать перед Б-гом в более выгодном свете, выглядеть лучше, чем мы есть на самом деле. И тогда мы облачаемся в талит, величайший символ молитвы еврейского народа. Само благословение указывает на это: «…и повелевший нам закутываться в одеяние с нитями цицит по краям». Таким образом мы словно говорим Творцу: возможно, я нищ, но я облачусь в эти царские одежды народа Израиля, который возносил Тебе молитвы на протяжении многих веков и удостоился Твоей любви. Талит скрывает истинную сущность человека и помогает ему предстать тем, кем он хочет быть. И во время самой молитвы мы просим Б-га судить нас не за то, кто мы есть, а за то, кем хотим стать.

Более глубокий смысл заповеди о цицит заключается в том, что эти нити олицетворяют собой все остальные заповеди («…и, смотря на них, будете вы вспоминать все заповеди Б-га и исполнять их»), а они могут стать частью нас лишь в том случае, если мы примем их без принуждения, по собственной воле. Вот почему заповедь о цицит не является обязательной. Мы не обязаны покупать одежду, где есть четыре угла, чтобы ее соблюдать. Мы делаем это, руководствуясь исключительно своим личным выбором, то есть сами накладываем на себя такое обязательство. А это значит, что решение человека исполнять заповедь о цицит символизирует добровольное принятие им всех обязательств, которые возлагает на него еврейский образ жизни.

В этом состоит личный, даже интимный аспект веры человека, без которого невозможно всецело посвятить себя Б-гу и Его заповедям. И в этом же смысл второго уровня соблюдения заповеди. Надевая под рубашку малый талит, мы произносим другое благословение: «…и повелевший нам исполнять заповедь о цицит». И в этот момент мы предстаем теми, кто мы есть на самом деле. Не пытаясь произвести впечатление, показать себя в выгодном свете, скрыть свое настоящее «я» под униформой, мы выражаем свою искреннюю готовность следовать слову Творца и Его воле.

Таким необычным образом заповедь о цицит отражает и двойственный характер иудаизма. С одной стороны, иудаизм — это образ жизни, который мы практикуем публично на протяжении многих столетий, где бы мы ни находились. Мы соблюдаем шаббат, отмечаем праздники, соблюдаем кашрут и другие законы, которые за последние несколько веков почти не претерпели изменений. Такова публичная сторона иудаизма, которую мы демонстрируем, облачаясь в талит гадоль — покрывало с кистями из 613 нитей, олицетворяющих Б-жественные заповеди.

Но есть в иудаизме и другая сторона — скрытая от посторонних внутренняя жизнь народа веры. Есть вещи, о которых мы не рассказываем никому, кроме Б-га. Наши мысли, надежды и страхи известны Ему лучше, чем нам самим. Мы открываем свои души Тому, кто с любовью привел нас в этот мир, и Он слушает нас. И этот сокровенный разговор не предназначен для посторонних. Он остается незаметным, скрытым, подобно малому талиту, но продолжает быть важным аспектом еврейской духовности.

Два вида талита олицетворяют два измерения жизни, наполненной верой, — образ, в котором мы предстаем перед окружающими, и наше внутреннее «я», которое мы открываем только Всевышнему.

Джонатан Сакс