«Это мой свиток Торы!»

Когда закончилась Вторая мировая война, и немногочисленные оставшиеся в живых польские и литовские евреи отчаянно пытались отыскать своих родных, Генрик был еще ребенком. Большую часть своей пока еще недолгой жизни он провел с няней-католичкой, которая по просьбе отца ребенка спрятала мальчика от нацистов. Отважная женщина постоянно подвергала свою жизнь большой опасности, но она пошла на это, потому что очень любила мальчика.

Почти всех евреев, согнанных в Вильнюсское гетто, убили, и няня ни минуты не сомневалась, что отец Генрика, Йозеф Фоксман, погиб. Поэтому она без колебаний усыновила мальчика, крестила его и отдала в ученики местному священнику.

Вскоре после окончания войны, в праздник Симхат Тора, неожиданно вернулся отец Генрика, намереваясь забрать сына. С разбитым сердцем женщина собрала вещи мальчика, не забыв и о католическом катехизисе. Она рассказала отцу Генрика о том, что мальчик стал католиком. Йозеф Фоксман взял сына за руку и повел его в главную синагогу Вильнюса. По дороге он рассказал мальчику о том, что тот еврей и зовут его не Генрик, а Авраам. По пути в синагогу им попался костел, и, завидев знакомый готический собор, мальчик благоговейно перекрестился. Сердце Йозефа сжалось от боли. Тут им повстречался священник, которого мальчик знал. Когда Генрик подбежал к священнику, чтобы поцеловать ему руку, тот заговорил с ребенком о католической вере.

Йозеф испытал непреодолимое желание оттащить сына и от священника, и от церкви. Но он знал, что так поступать нельзя. Он кивнул священнику, крепче прижимая к себе сына. В конце концов, эти люди приютили его ребенка и спасли ему жизнь. Он должен был рассказать мальчику об иудаизме, чтобы чуждые убеждения были оставлены и забыты сами собой.

И вот они вошли в полуразрушенную главную синагогу Вильнюса, которая теперь лишь отдаленно напоминала о еврейской жизни города до войны. Внутри они встретили нескольких евреев, вернувшихся в город в надежде возродить прежнюю жизнь, наполненную духом еврейства. Все они, пережив ужасные страдания и невосполнимые потери, радостно пели и танцевали, отмечая веселый праздник Симхат Тора.

Генрик-Авраам изумленно осмотрелся по сторонам и взял в руки потрепанный сидур. Где-то глубоко внутри мальчик почувствовал родственность атмосферы, он был счастлив, что пришел в синагогу с отцом, которого едва знал. Тем не менее танцевать со всеми он не осмелился.

Среди радовавшихся в синагоге евреев был и советский солдат, который не мог отвести от мальчика глаз. Он подошел к Йозефу и дрожащим голосом спросил его: «Этот ребенок — еврей?» Отец представил солдату своего сына и подтвердил, что мальчик — еврей. Едва сдерживая слезы, солдат продолжал в изумлении смотреть на Генрика-Авраама: «За все эти страшные годы я прошел тысячи километров, и только теперь впервые увидел еврейского ребенка. Хочешь потанцевать с нами? Садись ко мне на плечи!» — предложил он удивленно глядящему на него мальчику. Отец разрешил Аврааму присоединиться к танцующим, и солдат усадил мальчика к себе на плечи. С бегущими по щекам слезами и радостным сердцем, танцующий с мальчиком на плечах, еврейский солдат кричал: «Это мой свиток Торы!»

Мальчик Генрик-Авраам из нашей истории сегодня возглавляет крупнейшую международную еврейскую правозащитную организацию. Сам Абрахам Фоксман, национальный директор Антидиффамационной лиги, признается, что эта история — его первая осознанная встреча с еврейством.

Рут Беньямин